— Я хочу этого, — говорила Вики, толкая его на кровать. Было воскресенье, и Бренда согласилась подольше побыть с детьми на пляже. — Давай примем душ вместе.

— На улице?

— Я хочу близости с тобой.

— Вики, Вики, Вики, ты не должна делать это для меня.

— Для нас, — сказала она. — Это поможет мне чувствовать себя лучше.

— О’кей, — сказал Тед и стал целовать ее волосы. — О’кей.

Они пошли в душную жаркую спальню и закрыли дверь. Вики задернула шторы; она хотела, чтобы в комнате было темно. Она подошла к мужу и сняла с него плавки, подвела его к кровати и взяла его пенис в рот. Ничего. Тед лежал на спине, бледный, мокрый, дряблый, его глаза были закрыты, на лице застыло выражение боли. Возможно, он пытался вспомнить ту женщину, которой она была раньше, или думал о другой.

— Прости, — сказал он.

— Я тебя не привлекаю, — произнесла Вики, сползая на пол. — Ты считаешь меня омерзительной.

— Ты не омерзительна, Вик. Ты вообще не можешь быть омерзительной.

— Тогда в чем дело?

— Я не знаю. Это что-то в голове. Этот рак. Мне кажется, я сделаю тебе больно.

— Я скажу тебе, что причиняет мне боль, — ответила Вики. — Мне больно видеть, что я не возбуждаю своего мужа. У тебя бывает эрекция дома? Когда ты просыпаешься по утрам? Тогда бывает?

— Вики, не надо, пожалуйста.

— Ты мастурбируешь, когда меня нет рядом?

— Перестань, Вик.

— Я хочу знать.

— Нет.

— Не мастурбируешь? Я тебе не верю.

— Правда? Ну, тогда почему бы тебе не вернуться домой и не убедиться в этом самой?

— О-о-о-о, — протянула она, — я поняла. — У них намечалась ссора, которой она хотела меньше всего, но Вики не могла сдержаться. — Ты наказываешь меня за то, что я уехала из Коннектикута? Ты не будешь заниматься со мной сексом, пока я не соглашусь вернуться?

— Это неправда, Вик. Это здесь ни при чем.

— Ладно, тогда в чем дело? — спросила она. Вики хотела встать, но была слишком уставшей, поэтому осталась на полу и уставилась на колени Теда. У них всегда была нормальная сексуальная жизнь; до того как Вики заболела, Тед хотел ее каждую ночь. Все происходило по одной и той же схеме — Тед просил, Вики давала. У Теда никогда не случалось таких проколов. Это было настолько непривычно, что они даже не находили слов.

— Я не знаю, что со мной, — сказал Тед.

— У тебя есть другая, — произнесла Вики. — Я знаю.

Тед вскочил с кровати и ткнул в нее пальцем.

— Больше никогда такого не говори. Не говори об этом и не думай. Это оскорбительно для меня, нашего брака и нашей семьи. — Он надел плавки и стал бродить по комнате. — Неужели ты действительно думаешь, что я мог бы так с тобой поступить? — спросил Тед. — После десяти лет брака, неужели ты действительно так слабо в меня веришь?

Вики расплакалась.

— Я боюсь, — призналась она. — Я боюсь того, что происходит с моим телом. Я отвратительна. Я оставила тебя дома одного и знаю, что тебя это злит. Меня посещают ужасные мысли о том, что ты спишь с кем-то или влюбился в кого-то и вы ждете моей смерти, чтобы быть вместе и растить мальчиков…

Тед опустился на колени. Он обхватил ладонями ее лицо, и она прижалась к нему. Он знал, что Вики утрировала, но был рад, что она произнесла все это вслух, потому что это и были ее страхи. В сексуальном отношении он потерпел неудачу. Заболеть раком — это тоже неудача, а Вики не привыкла чувствовать себя неудачницей. Ей всегда все удавалось; это было частью ее натуры.

Тед должен был уехать в пять, снова оставив Вики на пять дней с ее мыслями о следующей попытке.

— Ты обнимешь меня? — спросила Вики.

Тед крепко прижал ее к себе.

— Что ты скажешь, если мы продадим «юкон» и купим новую машину? — поинтересовался он.

— Что? — переспросила она.

— Мы можем купить «вольво». Она более безопасна.

Вики покачала головой. Это была такая глупость, и Вики даже не была уверена, что расслышала его правильно. Неужели Тед действительно мог думать о машине? Вики чувствовала, как ее изнутри пожирает страшный гнев. Она просто не могла поверить в то, что для кого-то это может иметь значение! Более безопасная машина? Кроме гнева Вики испытывала зависть. Она завидовала всем и во всем: беременности Мелани, сценарию Бренды, сильным рукам Джоша — он мог нести детский стул, зонтик, полотенца, переносной холодильник и ребенка и так дойти до пляжа, без остановок и ничего не уронив. Она завидовала Мейми, потому что у той были сыновья-подростки, доктору Олкоту, потому что тот поймал тридцативосьмидюймового полосатого окуня и хотел приготовить его дома на гриле для своей семьи, она завидовала Амелии, потому что у той была татуировка на пояснице («метка путаны», как называл это Бен), она завидовала разговорам о пропущенном мяче. Она завидовала Портеру, потому что у него была соска. Она завидовала карьере Теда; он улетал обратно в Нью-Йорк и был занят зарабатыванием денег. Это была его работа! Вики хотела вернуться к своей работе — домохозяйки, мамы. Она хотела жить нормальной жизнью, жизнью, в которой не будет химиотерапии, и спальни с приглушенным светом, и томящегося, страдающего импотенцией мужа. Вики хотела, чтобы в ее жизни не было рака.

* * *

С тех пор как Бренда приехала в Нантакет, Брайан Делани звонил уже девять раз, а она так и не ответила ни на один его звонок. Она считала, что все обвинения, выдвинутые против нее университетом, и штрафы, которые она должна была заплатить за поврежденное полотно Джексона Поллока, можно обсудить с помощью голосовой почты и электронных сообщений, но Брайан Делани был настроен на личный разговор по телефону (стоимостью двести пятьдесят долларов в час). Элементарной причиной, по которой Бренда не хотела брать трубку, были деньги. Адвокат, должно быть, это почувствовал, потому что после десятого звонка оставил сообщение: «Перезвоните мне, или я откажусь от вашего дела».

И однажды, когда Бренда была вдали от дома, она спряталась на пустынном пляже, который обнаружила в северной части Сконсета, и перезвонила Брайану Делани.

Его секретарь Труди сразу же соединила, и через несколько секунд Бренда услышала голос Делани. В нем чувствовалось так много освобожденного тестостерона, как у полузащитника из команды штата Огайо, в которой Брайан Делани, собственно, играл в прошлой жизни.

— Бренда Линдон! Я уже думал, что вы покинули страну!

Она знала, что ей нужно было придумать в ответ что-то остроумное. Когда она впервые встретила Брайана Делани, у нее на языке вертелась уйма остроумных высказываний, и это была одна из причин, по которым он согласился взяться за ее дело. Бренда ему нравилась. Это не было просто преклонением перед профессором одного из самых престижных университетов; Брайану Делани также нравилось, что она была молодой, привлекательной и дерзкой. «Не могу поверить в то, что вы профессор», — сказал он. Несмотря на урон, нанесенный ее репутации связью с Уолшем, на свою первую встречу с Брайаном Делани Бренда пришла в облегающей юбке-карандаше и на очень высоких каблуках, в надежде что это поможет ей снизить плату. Не помогло — хотя, казалось, адвокат одарил Бренду своей благосклонностью. Это дело было для него развлечением, какой-то глупостью. Он говорил, что привык работать с криминалом. Воры, насильники, наркобароны. На фоне этих людей Бренда казалась королевой Елизаветой.