Молчун только улыбнулся в ответ.

Дверь захлопнулась за Молчуном, и Харальд попытался погрузиться в атмосферу веселья. Но не получилось. Песни сменились рассказами о любовных похождениях, в которых, судя по многословию, превзошел всех Гуннар.

Его историй, изложенных с красивыми подробностями и разнообразными шутками, Харальд успел наслушаться в дороге. Повторения не хотелось и пришлось отправляться спать.

В комнате было тепло, пахло мышами. Бывший капитан стражи рухнул на кровать, достаточно удобную и мягкую на вид и на ощупь, и попытался заснуть. Но в голове ворочались мысли, огромные, вялые, словно медведи по весне, и сон не шел.

Сон не шел, хотя Харальд впервые за много дней спал в настоящей постели. Гудели ноги, болели кровавые мозоли, но более всего тревожило другое. За полгода, проведенные на севере, он отвык от ночевки под крышей. Мешала духота, и очень хотелось выбраться на улицу...

Путешественники перешли горы без всяких приключений, счастливо избежали хищников, обвалов и прочих опасностей. К середине мая достигли населенных мест.

Оказавшись среди людей, Харальд ощутил странное беспокойство. Каждый взгляд, брошенный в его сторону, вызывал подозрение. Казалось, что любой селянин в этой богами, да и родовитыми забытой деревне смотрит именно на ту сумку, где хранится книга.

За первым селением последовало второе, больше и богаче. Здесь остановились на ночлег, для чего очень кстати пришелся постоялый двор. Тут стало совсем плохо. Харальд скрипел зубами и поминутно хватался за оружие, ожидая нападения. От кого угодно – от хозяина, от любого из гостей, даже от служанки...

Вот и сейчас, несмотря на то что книга лежала под подушкой, рядом, он не мог уснуть. Чудилось, что стоит смежить веки, как в комнату полезут воры, дабы похитить древний артефакт. Даже могучий храп Тор-вальда с соседней кровати, что один способен отпугнуть всех грабителей на версту кругом, не придавал спокойствия...

Проснулся Харальд от резкого петушиного крика. Сердце зашлось в ужасе: проспал, похитили! Лишь когда сунутая под подушку рука наткнулась на знакомую холодную поверхность, смог успокоиться. Торвальда в комнате уже не было.

Встретились они за столом, после того как Харальд умылся. Торвальд с изумлением посмотрел на сумку с книгой, украшающую плечо спутника:

– Ты чего? – спросил он с усмешкой, – Боишься ее на аршин от себя отпустить!

– Да так, – огозвался Харальд, опуская глаза и чувствуя себя последним идиотом. – Люди вокруг какие-то... ненадежные,.,

– Да ты что? – на широком лице обнаружились признаки сильного изумления. – Это всего лишь маленькая деревня, и людей тут – с гулькин нос. А как ты себя будешь вести в Бабиле? Прятаться от всех в темном подвале?

– Я не собираюсь в Бабиль, – сообщил Харальд мрачно, и Торвальд замер. С торчащей из кулака полуобгрызенной куриной ногой и выпученными глазами он выглядел препотешно.

– Это как? – просипел он после паузы, затем ухватил кружку с молоком – прочистить горло. Пил жадно. Белая жидкость стекала по подбородку, капала за ворот рубахи, в густые русые волосы.

– А так, – ответил Харальд, пододвигая к себе тарелку с гречневой кашей. От нее струился одуряющий аромат, вызывая обильную слюну. – Не хочу. Нечего мне там делать.

– И чем же ты собираешься заняться? – Торвальд закончил пить и теперь отчаянно скреб затылок, пытаясь понять поведение товарища. – Ты больше не хочешь быть наемником?

– Нет, не хочу, – Харальд отхлебнул молока из кружки и принялся за кашу. – Я хочу быть магом, и буду им. На самом деле я уже им являюсь. У меня нет лишь Владения.

– Ого! – только и смог сказать Торвальд. – Высоко метишь! И с чего ты хочешь начать? В одиночку пойдешь войной против кого-то из Владетелей? Разумнее направиться в Бабиль и нанять там войско.

– Нет, – Харальда передернуло, от одной мысли о том, чтобы оказаться среди множества людей, стало тошно. – Армия мне не нужна. Да и денег на нее у меня нет.

– Что же тогда? – Торвальд вспомнил про куриную ногу у себя в руке и с остервенением впился в нее крепкими зубами. Кость затрещала, по пальцам потек жир. – В одиночестве пойдешь к замку Владетеля Олава и скажешь: «Сдавайтесь!». Ха!

– Вот именно – ха, – изрек Харальд нравоучительно и рассмеялся. Смех получился скрипучим и тягучим, словно у древнего старца. – Я не настолько сошел с ума. Вчера хозяин этого милого заведения проболтался, что примерно в двух десятках верст на восток, на берегу реки, что служит истоком Серебряной, стоит полуразрушенный замок. Построил его в древние времена, чуть ли не тыщу лет назад, какой-то безумный маг С помощью демонов. Потом демоны взбунтовались, мага убили, строение немножко попортили. С тех пор стоит.

– И на кой тебе эта развалина? – Торвальд почесал заросший подбородок, укололся о щетину и с проклятием отдернул руку. – Тоже демонов позовешь строить?

– Демонов не демонов, а найду способ. – Глаза Харальда нехорошо заблестели.

– А с голоду не помрешь? – с неожиданной для себя робостью спросил Торвальд. Давний друг поворачивался иной, доселе невиданной стороной, непонятной и пугающей. Торвальд и ранее замечал в нем странное равнодушие, причудливо смешанное с раздражительностью, но относил их на счет дорожных тягот.

– Что-нибудь придумаю, – отозвался Харальд резко. – Охотиться я не разучился. Да и покупать припасы в деревне мне никто не может запретить.

Откуда возьмутся деньги, Торвальд спросить не отважился.

Они распрощались утром следующего дня. Торвальд уходил на юг, в более населенные места, Харальд же оставался, надеясь вечером покинуть гостеприимную, но все равно тягостную обилием людей деревню и двинуться на восток.

– Ну что, прощай, – сказал Торвальд, решил было хлопнуть бывшего спутника дружески по плечу, но передумал. Со вздохом убрал руку.

– Прощай, – отозвался Харальд. На его худом лице играла странная улыбка, словно он испытывал не тоску, обычную при расставании, а облегчение. Голубые глаза глядели сквозь Торвальда, вдаль, и в них не отражалось ничего. Только легкая синева, пустая и холодная.

Торвальд нерешительно потоптался на месте и, махнув рукой, двинулся на юг. Пройдя шагов двадцать, обернулся, но Харальда уже не было видно.

Магия сочетает в единую науку то, что наиболее существенно в философии и то, что вечно и неизменно в религии

Элифас Леей

Вслед за осенью, что усыпала город ворохами бурых листьев, пришла зима, обильно украшенная метелями, морозами и снегопадами. Харальд так и жил в «Спившемся демоне» и потихоньку сходил с ума от скуки, ибо делать было совершенно нечего.

Но ничто не вечно под солнцем, и время снегов закончилось, сменившись бурным половодьем. Вместе с весной в Бабиль пришли странные слухи: что восстали против Владетелей родовитые, отказались подчиняться и подняли на сеньоров своих оружие. Случилось это на северо-востоке, во Владении Хельги, и на западе, в землях Владетеля Свенельда.