Пять боевых вертолетов — забрали его и его людей, сев в пустыне, недалеко от учебного лагеря. Вертолеты были раскрашены в черный цвет и спереди, а так же под брюхом были какие-то наросты, а по бортам — дополнительные баки. По бортам — висело по блоку НУРС. Звук вертолетов был намного тише, чем у тех МИ-8, что были в Сирии, а вместо раскрывающихся створок дверей — сзади были рампы для солдат, очень удобные. Места в вертолетах хватало, можно было даже не сидеть на полу, как в Сирии. Летели они уверенно, хотя и неизвестно куда.

Потом — вертолет, на котором они летели, задрожал, и бока его озарили вспышки — ракеты НУРС одна за одной уходили к цели…

Один из хабиров — в каждом вертолете было по два хабира — выглянул в боковую дверь, поднял большой палец, прокричал:

— Готовность!

Полковник продублировал приказ для своих людей на фарси. Он уже знал, как работать с хабирами — в Сирии хабиры наводили удары боевых самолетов, обеспечивали связь, так же у хабиров было много снайперов. Еще у хабиров были тепловизоры — очень полезная штука. Вот и у этих хабиров — у одного был автомат с глушителем и ночным прицелом, а у другого — сложенная за спиной снайперская винтовка калибра 12,7 с термооптическим прицелом, такая же, как и у иранского спецназа[62].

Вертолет заходил на посадку, поднимая лопастями пыль. Пошла вниз десантная аппарель.

— Во имя Аллаха, вперед! — крикнул полковник.

Цель была впереди. Большой лагерь, в нем что-то горело — удар с вертолетов достиг своей цели.

Они бежали к цели — и полковник с ужасом понимал, что это не лагерь, а настоящая военная база. Шестьдесят человек — мало для такой.

С базы стреляли, но пока только вверх. Периметр базы был защищен габионами[63] — наверное, это брошенная база НАТО. Потом по ним ударил пулемет, и они бросились на землю. Открыли огонь и откуда-то справа…

Один их хабиров устанавливал винтовку. Второй — быстро говорил что-то в рацию.

Полковник думал, что сейчас пулеметчика подавят из винтовки — но вышло по-другому.

Огненная стрела — прочертила линию с неба, вражеский пулемет замолк. Дроны — подумал полковник. У них есть ударные дроны.

— Аллаху Акбар! — заорали в мегафон.

— Вперед!

Полковник снова вел своих людей. Они добежали до габионов, уже под прикрытием пулемета. Там где был пулемет — был пролом, полковник бросил гранату, кто-то еще. Дождавшись взрывов — начали перелезать…

Внутри — полная неразбериха, стрельба со всех сторон и непонятно, кто и в кого стреляет.

Полковник — упал на колено, заорал в рацию.

— Мусташар! Мусташар, ты слышишь меня?

— Принимаю, полковник.

— Ты уже развернулся?

— Так точно.

— Нам нужны осветительные! Запусти пару осветительных, как понял?

Несмотря на то, что группа была «легкой» — люди полковника всегда носили с собой миномет, шестьдесят или восемьдесят два миллиметра. Раньше минометы считались средством только против укреплений противника — но сирийская война показала их полезность и в других ситуациях.

Хлопок — и первая люстра повисла над лагерем, освещая все вокруг бело-голубым, рентгеновским, холодным светом.

— Мы здесь, полковник! — его люди оказались рядом.

— Потери есть?

— Только один боец, полковник, в самом начале.

— Продвигаемся вперед.

— Есть.

Они двинулись вперед, отрабатывая как на учениях прикрытие — перемещение. Палатки в лагере были поставлены совсем плохо, опытные бойцы делали с полметра углубление, и в него ставили палатку. А тут… полковник с удивлением понял, что это и не палатки были — с виду палатки, но ткань какая-то плотная, и похоже, даже надувная. Это чуть ли не дома переносные — надул и живи.

Сопротивления почти не было, осталось только добить отдельные очаги. Вот тут то вот полковник в очередной раз понял, в чем разница между просто армией и армией сверхдержавы. Начиная с 2006 года, с тех пор как КСИР начало направлять советников на войну в Ирак — они воевали. Воевали долго и жестоко, многие стали шахидами на пути Аллаха. А еще до этого — была война с Ираком, восемь лет кровавой мясорубки и миллион погибших с обеих сторон[64]. В боях за неизвестные высоты — гибли тысячами. Он сам — рисковал жизнью в Сирии и не раз. Но в армии сверхдержавы все по-другому. Там работу делают машины — а ты только управляешь ими. Вот как разгром этого лагеря — вертолеты и дроны сделали работу, осталось только добить. Ты можешь быть каким угодно героем, но если у тебя нет вертолетов и дронов, а у врага они есть…

Полковник родился в исламской стране и сам был правоверным мусульманином. Он помнил, что аятолла Рухолла Хомейни называл США большим сатаной, а СССР — малым сатаной. То есть — и те и другие являются врагами. Но как тогда выжить его стране? От американцев — они не видели и не видят ничего кроме бед, горя и унижений. Американцы вломились в соседний Ирак — один Аллах знает, что им взбредет в голову завтра. Американцы надменны и грубы, наглы и бесцеремонны. Русские тоже неверные и тоже надменны — но у них древняя культура и эта культура намного ближе к культуре его страны. И пусть они неверные — но может, и в самом деле стоит с ними дружить — против большого Сатаны. Тем более, они не совсем неверные, они поклоняются пророку Исе, который был перед Мухаммедом. А вот американцы безбожники, на религию им наплевать…

— Полковник! Идите сюда! Посмотрите!

Полковник пошел на зов. Пахло горелой пластмассой. Один из бойцов посветил фонарем на какие-то обугленные останки.

— Они сожгли компьютеры, перед тем как уйти. Мы опоздали.

* * *

В это же самое время — в небе над Ташкентом загудели самолеты, они садились на летное поле Ташкентского авиазавода. По неофициальной просьбе законного правительства Узбекистана — началась переброска в Ташкент сорок пятой бригады спецназа ВДВ и силовых подразделений управлений А и В ФСБ РФ. То есть, групп Альфа и Вымпел.

Летное поле…

Рейс из Афганистана, не предусмотренный ни в каком расписании — сел вовремя. Это был CN-235, один из нескольких, имевшихся в распоряжении ВВС Узбекистана. На нем мы летели из Афганистана — я, Дэн, Седа, оставшиеся в живых узбеки. Везли и труп. Думаю, спишут на случайность — такой бой был.