– Думаю, да, но он ушел из дома.

– Отлично.

– Ты что? – измученно удивилась Катя.

– Я не в том смысле. Некогда объяснять. Катюша, одевайся, возьми самое необходимое, ты уезжаешь.

– Куда?

– Путевку я тебе купил. Маленький отель на юге Франции. Тебе нужно там немного побыть.

– Что-то ужасное случилось?

– Нет, еще не случилось. Просто надо, чтобы оно не случилось. В машине Стас, он летит в Таиланд.

– Хорошо.

Катины сборы продолжались минут двадцать. Потом она стала рядом с ним в черных джинсах и свитере, короткой куртке с капюшоном, с небольшой сумкой через плечо, как школьница, собравшаяся на экскурсию. Послушная и очень печальная школьница.

– Олег, я позвоню Игорю, хорошо?

– Нет, нельзя.

– Но если Игорь вдруг придет, он не поймет… Может, оставить записку?

– Катя, нельзя этого делать. Мы потом придумаем, как ему сообщить.

– Но я так не могу. Он этого не переживет. Знаешь, что… Я пошлю на его почту письмо. Пару слов. Можно?

– Давай, только быстрее.

Катя подошла к компьютеру и послала на е-мэйл Игоря письмо: «Я уехала. Так получилось. Прости, милый». Олег стоял за ее спиной, очень старался не смотреть, но это было выше его сил. Когда он прочитал слово «милый», неустойчивое сердце опять сорвалось с места. Он даже на секунду зажмурился, чтобы справиться с болью. С ума сойти… От такого чувства можно запросто с ума сойти. А он еще уцелеть пытается в этих тисках.

Они спустились к машине, Олег посадил Катю на переднее сиденье и рванул с места. С заднего сиденья послышался сначала громкий зевок, потом потрясенное: «Ни фигасе – один человек». Катя испуганно оглянулась.

– Здрасти, – насмешливо сказал Стас. – В Таиланд вместе прошвырнемся?

Слава поднял на Сергея отсутствующий взгляд, не успев переключиться от своих дел. Потом радостно улыбнулся.

– Ну, привет. А я тут вчера вспоминал: сколько я Серегу не видел? Провалиться мне на этом месте: целых три дня тебя не видел. День, как год. Веришь?

– Еще бы. Сам иногда думаю: как мне несколько часов прожить… Нас твои ребята не слышат? Знаешь, моя репутация – мое дело. А твоя – это честь мундира МВД.

– Сказал-таки? А мог и не сказать хоть один раз. Как тебя заедает наш коллективизм. Ну, давай присаживайся, расскажи, что твои сороки на хвостах принесли.

– Ты чем-то конкретным интересуешься?

– Ага. Твоим состоянием души. Как тебе удалось нашего общего потерпевшего, он же свидетель и подозреваемый, он же любовник твоей подруги, – как ты умудрился его потерять? Мужик вроде крупный…

– То есть от твоих профи ничего не удалось скрыть, да? Искал я Олега Калинина. Сутки примерно о нем никто ничего не знал.

– И к какому выводу ты пришел? Что он запутал следствие и соскочил?

– Слава, у меня нет начальства, которому я должен впереди паровоза выводы свои докладывать. Чтоб потом дружный коллектив по коридорам от хохота валялся. Полагаю, твой проницательный взгляд с хитринкой говорит о том, что ты растягиваешь удовольствие. Наверное, вы обнаружили Олега в его конторе, на рабочем месте.

– Ну, вчера вечером он там точно был. Ну а день, говорит, провел на объектах, мобилу где-то уронил, не стал номер восстанавливать. Где он ночевал, когда вы с Катей заходились в плаче, я как-то не интересовался. У меня подруг нет, которых бы это волновало.

– Смотрю я на тебя и понять не могу: ты чего сияешь? Ты дело раскрыл? Или меня на косяке поймал? Радуешься чему?

– Сережа, я вижу, ты не в духе. Знаешь, если бы я переставал радоваться из-за того, что дела раскрываются, я бы… Ну, не знаю. Может, в монахи постригся. А ты?

– Я бы просто постригся. В принципе. В парикмахерской. Только некогда. Прошу, не начинай насчет того, кого и как ноги кормят. Давай серьезно, а? Что там со шприцами получается?

– Да то, что мы и ожидали. Пакет аптечный, в нем упаковки, по одному. Отпечатки Надежды, Олега, Стаса, чьи-то еще, видимо, аптекарши.

– Отпечатки на пакете?

– И на самих шприцах. Точнее, на их упаковках. Ну, аптекарша складывала, Надежда нашла, возможно, вынимала, смотрела… Потом Олег смотрел. Есть ли отпечатки того человека, который их принес… Возможно, есть. Конкретной аптекарши, чтобы проверить, у нас нет.

– Понятно. Возможно, есть… Как ты думаешь, зачем Олег их к нам принес?

– Ну, мы вроде решили. Законопослушный, прямой человек, офицер, должен принести улику, он ее и принес… Что-то у тебя перестало сходиться?

– Да не то чтобы… Офицер, улика… Конечно. Но не так он прост, как выясняется, чтобы при случае не развести нас с тобой как ментовских лохов. Нет у меня ничего пока, я вообще под него не рою, сам знаешь, я в деле с его стороны. Да и не был он ни на каких объектах, телефон потерял, потому что так ему было надо. Ну, скажи, вот если бы ты потерял мобильник, чтоб ты сразу бросился делать?

– Деньги занимать у тебя. На новый.

– Так. Я забыл на минутку, с кем говорю. А потом?

– Симку бы восстановил. Я без нее только маме могу позвонить. А вот тете или, к примеру, тебе – уже нет. Не держу номера в голове.

– Ну!

– В каком смысле?

– Он не стал восстанавливать номер. У него новый теперь. Там нет в контактах вообще никого, понял? Проверил я в офисе оператора.

– А откуда ты… Ну, ясно. Хотел спросить, откуда ты узнал, в каком офисе какого оператора нужно искать, потом вспомнил, что ты продвинутый сыскарь…. Да. Интересно. А что ты вообще сказать хочешь?

– Ничего. Кроме того, что говорю. Ты сам заметил выше, что это интересно. А возвращаясь к шприцам, вот о чем я подумал. Олег хочет точно знать, кто их подложил. Тогда он поймет, с какой целью. Полагаю, Стаса он исключил. Иначе их не принес бы. Ну, Катю, конечно, тоже исключил. А вот других родственников-знакомых, возможно, нет. Двоюродную сестру жены, к примеру, племянника этого, мрачного боксера, или невесту Стаса – Аню. Может, даже Надежду…

– Получается, нам нужно получить отпечатки боксера и его матери? Ты это хочешь сказать?

– Они не помешают, конечно. Могу к ним зайти, чаю попить, если хочешь. Оснований для того, чтобы их опять вызывать, вроде нет… Да и не хотелось бы людей лишний раз тревожить…

– Угу. Особенно боксера. Серега, буду тебе благодарен, честно. Если стыришь у них во время чаепития чашки, ложки, салфетки – после экспертизы получишь товар в лучшем, стерильном виде. Ну, тебе ж он не помешает в хозяйстве.

* * *

Стас в последний раз весело помахал им рукой и пошел к взлетной полосе. Олег прижал к себе Катю.