- Это у вас есть семья и двое детей – мальчик и девочка. Вы смогли бы в это поверить?

- Знаете, Луи, иногда мне кажется, что это правда. А еще мне кажется, что знаю вас уже тысячу лет… Поэтому и терплю до сих пор ваши дикие фантазии.

- Я скоро уеду, - внезапно произнес он.

Жоан немного помолчала, потом тихо спросила:

- Вы закончили свое интервью?

- Почти.

- И, поэтому, прятались утром за деревом? Хотели уйти по-английски?

- Я не люблю долгих расставаний, поэтому ненавижу уходить по-французски.

- А как это по-французски? Как прощаются в вашем Провансе?

- Сразу и навсегда.

- А как прощаются в вашем Париже?

Она долго молчала, глядя ему в глаза, потом улыбнулась и ответила:

- Никак. Не прощаются вовсе.

- Поэтому англичанам намного легче.

- На чем мы позавчера остановились? – спросил Дойл. Они снова сидели за столом в его просторном кабинете и готовились писать. С одной стены на них внимательно смотрели глаза ребенка и взрослой женщины, чьи фотографии были аккуратно развешены в красивых рамках, а с другой черными пыльными отверстиями зияли пустые полки. Франк с удивлением заметил, что выглядел Дойл как-то необычно. На нем был надет приличный костюм и галстук, он был тщательно выбрит, что случалось с ним крайне редко, старик был необычайно бодр, даже весел, несмотря на то, что в последние дни он явно чувствовал себя неважно. Иногда хватался за сердце, что-то невнятно бормотал, забывал, о чем говорил минуту назад. Но сегодня, словно сбросив с себя добрый десяток лет, был энергичен и полон сил.

- Так, на чем мы остановились? – повторил он.

- Сбежал, скитался, пароход, Марсель, Париж. Я это уже записал, - ответил Франк.

- Париж, - пробормотал Дойл. – Так я оказался в Париже, - снова повторил он. – Хорошо, продолжим.

У Рональда Дойла было совсем немного денег, которые он успел заработать в Америке, поэтому постоянно приходилось искать какой-то заработок. Он сумел прокормить себя и оплатить небольшой угол, который снимал в доме на окраине Парижа. Но не это его сейчас беспокоило. У него появилась одна идея, которую он хотел осуществить и теперь готовился к этому.

Однажды он позвонил в одно уважаемое издательство и попросил к телефону главного редактора. На вопрос – кто его спрашивает, ответил просто – Рональд Дойл. Сказал всего лишь эти два слова и на том конце провода услышал восторженные возгласы. Через мгновение трубку взял редактор. Дойл не стал долго говорить, произнес лишь:

- Я хочу дать вашей газете интервью.

- О! Конечно, месье. Для нас это большая честь! Когда вам будет удобно к нам приехать?

- Когда?

Сначала он думал, что придет прямо сейчас, но для солидности ответил:

- Скажем, завтра… нет, послезавтра. В 16.00.

- Какие ваши условия? – уточнил тот.

- Условия? – сначала не понял он. – Ах, деньги?

- Конечно! Ваш гонорар! Впрочем, мы готовы на любые условия, месье Дойл! – услышал он и ответил:

- На ваше усмотрение, месье. Я знаю, у вас солидное издание и солидные гонорары. Сделайте, как вы обычно поступаете в подобных случаях. Вы меня понимаете.

- Да, конечно, месье! Послезавтра в 16.00 я вас жду. За вами прислать машину?

- Машину? Нет, не нужно. Я приеду на своей, - соврал он.

В этот же день Рональд Дойл сходил в парикмахерскую и сбрил надоевшие бороду и усы, еще на последние деньги он купил приличный костюм, и теперь оставалось дожидаться назначенного часа. Черт дернул сказать ему – послезавтра. Но хотелось придать больше значимости своей персоне и визиту, к которому он так тщательно готовился. Сейчас он находился в Париже. В столице великой свободной страны, где он должен был рассказать обо всем - о той книге, об агентстве, откуда он сбежал, и о таинственных кабинетах с двойными табличками, где рождались чудовищные замыслы. Он должен был дать это интервью! Время пришло.

День был замечательный. Париж сиял отмытыми ночным дождем булыжными мостовыми, пестрая веселая толпа вселяла в него уверенность и силы. За эти несколько месяцев, что он провел здесь, уже успел полюбить этот прекрасный город, и больше ехать никуда не собирался, а тем более бежать. Здесь был необычайный воздух свободы, которым он с радостью дышал, и снова хотелось во что-то верить, хотелось жить. Просто жить. Оставалось только закончить с этим делом. Покончить с Рональдом Дойлом навсегда и поставить на этом точку. Интересно – какие рейтинги будут у проклятой книги? Наверно, после этого интервью, ее скупят во всех магазинах, прочитают, а потом сожгут. Так думал он, приближаясь к издательству. Оставалось еще полчаса и пару километров. Пока еще было рано, а он любил точность, поэтому решил задержаться, остановившись у книжного магазина, откуда на него смотрело лицо Рональда Дойла. Неужели через час он распрощается с этим именем навсегда?! И в душе его радостно затрепетало.

Неожиданно за спиной услышал чей-то восторженный голос:

- Рональд Дойл? Это вы?

Он обернулся. Пред ним стояла незнакомая женщина и с радостью на него смотрела.

- Это вы? – повторила она.

- Нет… То есть, да.

- Так, нет или да? – засмеялась она.

- Пока, да, - ответил он.

- Удивительно! Так мог ответить только великий Рональд Дойл! Вы не дадите мне автограф?

- Конечно.

- Простите. Одну минуту – я только забегу в магазин и куплю вашу книгу. Вы подождете?

- Хорошо.

- Я быстро! А знаете что? Садитесь в мою машину… Пожалуйста! Я вас довезу, куда скажете. Для меня большая честь проехать по Парижу с самим Рональдом Дойлом!

- Почему бы нет, - ответил он, заметив, что женщина удивительно красива. Он открыл дверцу и сел на переднее сидение. Через мгновение почувствовал, как чья-то рука крепко схватила его за шею, а другая рука поднесла к лицу мокрый платок, от которого исходил какой-то едкий запах. Больше он не помнил ничего…

Очнувшись, заметил, что находится в комнате, напоминающей номер отеля. Он полулежал на диване, а рядом никого не было. Слава богу, что не тюрьма, - подумал он. Решеток на окнах он не видел. Вдруг в комнату вошел человек, которого он знал очень хорошо. Тот улыбнулся, подошел и с радостью пожал ему руку. Это был Майкл.

- Как вы меня нашли? – спросил Рональд.

- Ты сам нас нашел, - ответил Майкл, садясь напротив. – Ты обратился в издательство, акции которого принадлежат агентству. Собственно, очень скоро большинство газет будут принадлежать нам.