курсе дела, или же ты просто-напросто используешь меня, как простака, чтобы скрыть...

—      Что скрыть? — вскричал Спенсер.

Этот вопрос стоил ему большого усилия: он снова почувствовал головокружение.

—      Правду, — ответил Лэрри.

Спенсер нагнулся и попытался взять свой стакан, но у него так дрожала рука, что ему не удалось сделать это. Лэрри подвинул к нему стакан, и Спенсер с трудом поднял его и выпил. В голове у него стало проясняться. Он увидел, что Лэрри смотрит на него внимательными, холодными глазами.

—      Лэрри, — медленно произнес он, — ради всего святого скажи, что ты шутишь.

Наступила пауза. Кивком головы Лэрри указал на газету.

—      А что ты скажешь об этом?

—      До сегодняшнего дня я ничего не знал, — ответил Спенсер. — Майрон Вагнер позвонил мне из Вашингтона и рассказал.

—      Ты не читал интервью?

—      Нет. Понятия не имею, о чем там говорится.

Лэрри уставился на него.

—      Ты никогда не разговаривал с парнем, который написал интервью?

—      Я не утверждал этого, Лэрри, — сказал Спенсер.

Лэрри поднял руки и ударил себя по коленям.

—      Ну, знаешь, старик... — Он встал, прошел через комнату к окнам во всю высоту стены и открыл одно из них. — Здесь душно.

Стоя спиной к Спенсеру, он смотрел на улицу.

—      Лэрри, — заговорил Спенсер, — скажи мне, что у тебя на уме, и, пожалуйста, ничего не утаивай. Если ты внезапно решил не доверять мне, скажи об этом и объясни причины. Твое поведение за последнее время было... более чем странным. И меня это очень беспокоит. Мы с тобой много лет друзья, и я... я очень на тебя рассчитывал. — Задыхаясь, он сделал глубокий вдох. — Что с тобой, Лэрри? Скажи мне.

Лэрри не повернулся, и Спенсер подошел к нему. По выражению лица Лэрри он хотел угадать его мысли. Но Лэрри продолжал смотреть в окно.

—      Я не знаю, что и думать, — буркнул он.

Спенсер почувствовал, что ему не хватает воздуха. Резкая боль в желудке возобновилась. Скорчившись, он обеими руками схватился за живот.

—      Лэрри, ты единственный человек, который читал мое письмо, мое письмо в комиссию. Помнишь, ты был у меня в конторе, в тот день шел дождь... мы обсуждали письмо. Сначала ты решил, что это бессмысленная затея, но потом...

Он вынужден был остановиться; Лэрри повернулся и взглянул на Спенсера.

—      Ты видел, как я печатал это письмо... ты, ты сам, — снова заговорил Спенсер. — Ты читал его. Я дал тебе копию. Как же теперь... — Он снял руки с живота и начал ощупью искать кресло, стоявшее рядом.

Лэрри быстро подошел к нему.

—      В чем дело, старина? — Он схватил Спенсера под мышки и осторожно посадил в кресло. — Ты болен?

Спенсер пристально посмотрел на него.

— Нет, ничего, спасибо. У меня часто бывают такие приступы. Пройдет. — Он откинулся в кресле, вытянул ноги и сидел в таком положении до тех пор, пока не почувствовал, что мышцы его расслабляются. Вскоре ему стало легче дышать, и боль в желудке постепенно утихала.

—      Ты советовался с врачом?

Спенсер покачал головой.

—      А следовало бы.

—      Да, пожалуй. Со мной это случается всякий раз, когда я волнуюсь.

—      Жаль, — сказал Лэрри.

Дверь спальни отворилась, и показалась Луиза. На ней был костюм и какая-то нелепая шляпка с перьями на макушке. Держа под мышкой сумочку, она натягивала перчатки. Увидев в кресле страдающего Спенсера, она нахмурилась, и вызывающее выражение на ее лице тотчас же сменилось откровенно тревожным.

—      Что случилось?

—      Я чувствую себя неважно, — улыбнулся Спенсер. — Но в общем ничего, пустяки.

Продолжая расправлять перчатки, Луиза подошла к Спенсеру. Губы у нее нервно вздрагивали. Когда ее отделяло от Спенсера несколько шагов, Лэрри сухо заметил:

—      Причин для слез нет. Он выживет.

Она остановилась как вкопанная. Затем, упрямо вскинув голову, прошла мимо обоих мужчин в переднюю.

—      Куда ты идешь? — крикнул ей вслед Лэрри.

Она не ответила. Дверь с шумом захлопнулась за ней.

Спенсер выпрямился.

—      Зачем ты это сделал?

—      Что?

—      Ты совсем не доверяешь мне, Лэрри, ты совершенно не веришь Луизе. Почему?

Лэрри плотно сжал губы и холодно взглянул на Спенсера. Отвернувшись от него, он подошел к столу и снова налил себе виски.

Спенсер поднялся.

—      Будь мягче с ней, Лэрри. Она сейчас так растеряна. Это бывает с каждым в семейной жизни. Мы с Луизой...

—      Да, — резко остановил его Лэрри, — вы с Луизой — это все, что я слышу каждый день и уже много лет подряд! Спенсер Великий, Спенсер Всемогущий, отец-духовник, защитник угнетенных, утешитель непонятых жен! Мне осточертело все это!

Внезапно к Спенсеру вернулось все его спокойствие. Значит, Луиза была права и Лэрри ревновал ее к нему. Очень плохо, конечно, но ничего непоправимого тут нет. Спенсер был рад, что в конце концов все вышло наружу. Он был уверен, что Лэрри прислушается к голосу здравого смысла. Взглянув на Лэрри, занятого в этот момент выпивкой, Спенсер ощутил к своему другу прилив нежности.

—      Может, нам давно следовало об этом поговорить? — сказал он. — Давай сделаем это сейчас.

Лэрри решительным движением опустил стакан на стол.

—      Я не намерен обсуждать с тобой вопросы, касающиеся моей жены. Я знаю, в чем тут дело. Она бегает к тебе то и дело, жалуется, как она несчастна и как дурно я с ней обращаюсь.

—      Она думает, что ты обзавелся любовницей. Я уже говорил тебе об этом.

Лэрри вызывающе посмотрел на Спенсера.

—      Ну а если и так? Кто может винить меня в этом? А жена-то ко мне хорошо относится? За моей спиной вы с ней...

—      Но ты же знаешь правду о моих отношениях с Луизой, — ответил Спенсер, повышая голос. — Я любил ее, когда мы были очень молоды, задолго до того, как мы встретили тебя. Ну а потом она полюбила тебя и стала твоей женой. Таковы факты, и ты всегда их знал.

Произнося столь решительным тоном эти напыщенные слова, Спенсер вдруг вспомнил, что всего лишь несколько часов назад он обнимал Луизу, что она прижималась к нему, шептала какие-то нежности, гладила его по голове, что он страстно целовал ее — жену другого человека, жену Лэрри. И потому все, что он говорил, звучало фальшиво и вызывало у него отвращение к самому себе.

То ли голос Спенсера дрогнул, то ли на лице его отразилась неуверенность в своей правоте — во всяком случае, Лэрри бросил на него острый