Он планировал попробовать самому пообщаться с местными, хотя понимал, что его запаса слов катастрофически не хватает. Но начинать нужно сейчас — покуда Липпи ещё здесь и может подстраховать.

И вот они вновь вышли на улицы Тавера, направляясь вслед за всё тем же местным помощником в сторону порта. Шервард с удовлетворением отметил, что, выйдя, он сразу же сориентировался и, по большому счёту, мог бы обойтись без провожатого. Навыки охотника и следопыта пригодились ему и здесь.

Был уже разгар дня, и на улицах было полно народу — слишком много, по мнению непривычных келлийцев. Все они напустили на себя важный и даже спесивый вид, но всё же каждый сейчас ощущал дискомфорт. Впрочем, выражения лиц прохожих были скорее доброжелательно-любопытными. На островитян глядели как на диковины. Это было неприятно, хотя Шервард не мог не признать, что у них на Баркхатти появление южан вызывало меньший ажиотаж лишь потому, что они были там куда более частыми гостями.

Когда они подошли к складу, стало ясно, что он действительно находится совсем недалеко от пришвартованного драккара — тот был хорошо виден отсюда. Несколько горожан крутились неподалёку от корабля, разглядывая его. Впрочем, Шерварда это не очень-то заботило — сейчас ему куда важнее было оглядеть груз.

Шервард не переставал удивляться тому, сколь серьёзно ярл Желтопуз (а скорее всё же ярл Враноок) подошли к делу. Они, должно быть, потратили немало средств, чтобы снарядить его в экспедицию, и особенно для того, чтобы он сошёл за богатого купца. Здесь было столько всего, что глаза разбегались. Тюки шкур и кож, бочки засоленной рыбы, украшения из солнечных слёз20… Было несколько сундуков с товарами, награбленными во время походов, и даже некоторое количество оружия, впрочем, также имперского. В общем, по меркам Баркхатти обладатель всего этого действительно считался бы настоящим богачом. Не говоря уж о том, что Шерварду дали достаточное количество серебряных монет.

Неизвестно — так ли обстояли дела с другими разведчиками? Шервард ничего не знал о них — ни их количества, ни мест, куда они были отправлены. Очевидно, что не каждый из них попал в крупный торговый город (хотя бы потому, что других таких на имперском побережье Серого моря не было до самого Найра в Загорье), поэтому и изображать из себя богатых торговцев у них не было никакой нужды. Оставалось лишь надеяться, что он оправдает ожидания и не провалит всё дело…

Шервард трезво оценивал свои возможности. Он без ложной скромности считал себя весьма обаятельным и видел, что легко сходится с людьми. По меркам Баркхатти он был вполне успешным человеком, в том числе и торговцем, но, разумеется, между сбытом нескольких мазанок и продажей всего этого добра была большая разница. Но юноша был умён, легко учился, а потому надеялся, что справится.

— Здесь всё? — словно в подтверждение этих мыслей, задал он вопрос на имперском.

Судя по всему, выговор у него был не из лучших, но, во всяком случае, их спутник-таверец без труда его понял.

— Всё до последнего ящика! — заверил он. — По описи, как полагается! Можете не беспокоиться!

Из всей тирады Шервард едва понял одно-два слова — для него чужая непривычная речь сливалась в одно длинное неразличимое месиво звуков. Однако же общий смысл был ясен, и потому он важно кивнул.

— Похоже, тут всё в порядке, — проговорил Индрен. — Пойдёмте, заберём остальных и вернёмся в гостиницу. Сегодня будем отдыхать.

План был хорош, так что никто не стал спорить. Когда они вышли из склада, таверец, заперев замок, отдал ключ Шерварду, через Липпи объяснив, что этот ключ — единственный, так что нужно быть осторожнее. Он ещё заверил, что все склады находятся под надёжной защитой городской стражи, но тут спасовали даже языковые познания Липпи.

Подходя к драккару, островитяне с удивлением наблюдали странную картину — на палубе находились посторонние. Это было крайне необычно — на грузчиков они явно не походили, а одна из двух фигур была явно женская.

Шервард же вдруг смертельно побледнел так, словно увидел призрака. Женщина, стоящая на палубе, до того походила на Лойю, что на какое-то мгновение он полностью поверил в то, что это она. Более того, когда незнакомка повернулась, он увидел дитя на её руках.

Казалось, вся кровь разом прилила к его несчастному сердцу, и лишь Великая Мать ведает, как оно тут же не лопнуло. У Шерварда пошла кругом голова, так что он чудом не упал. Ощущение бешеной радости, вопреки здравому смыслу, захлестнуло его. Так значит Лойя жива!!! И она, и их малышка! Всё, что он помнит — всего лишь жуткий кошмар, ради забавы посланный ему Дураком.

В течение нескольких благословенных секунд он действительно верил в это. В голове бушевала буря, но ноги машинально несли его вслед за остальными к драккару. К Лойе и дочке.

Увы… Наваждение рассеялось. Это была не Лойя. Более того, сейчас становилось понятно, что она, в общем-то, особенно ничем и не походила на его жену — разве что худенькой, почти девичьей фигуркой. Даже цвет волос у неё был другой. А дитя было заметно старше, чем была бы сейчас его дочурка.

И всё же Шервард продолжал пожирать глазами девушку. Они как раз добрались до трапа. Его спутники что-то шутливо кричали своим товарищам, находящимся на палубе, а те отвечали в том же тоне, но юноша не слыхал ни слова. Сейчас родная келлийская речь звучала для него столь же непонятно, как имперская, да и все звуки внезапно стали глухими, словно он слышал их со дна глубокой бочки.

Он глядел на спускающуюся по трапу девушку с ребёнком, и сердце его рвалось на части от разочарования и горя. Он словно ещё раз пережил свою потерю, с которой, кажется, начинал понемногу свыкаться в последнее время. Но эта девушка… Да, она совсем ничем не походила на Лойю, и всё же чем больше он глядел в её лицо, тем больше ему казалось, что в них есть какие-то общие черты. Конечно, это было не так, но он, похоже, очень хотел находить их, и потому находил.

Шервард очнулся лишь тогда, когда понял, что девушка замерла в полушаге от него. Он, стоя остолопом, загородил ей дорогу. Она глядела на него безо всякого смущения и страха, с совершенно детским любопытством и какой-то рассеянной улыбкой. И не говорила ни слова. А ребёнок на её руках (очевидно, что это была девочка) широко и открыто улыбался словно бы всему миру сразу, но Шерварду казалось,