лингвисты все же были далеки от разрешения проблемы[202]. Наиболее смело подошел к разрешению вопроса А.А. Шахматов. Он прямо заговорил о польском происхождении радимичей, указывая на свистящее произношение «г» и «д» и другие «ляшские» особенности белорусского языка, языка потомков радимичей. Носовой звук в названии «вятичей» в летописи и в восточных источниках говорит тоже о «ляшских» особенностях вятичей, ополячившихся под влиянием радимичей[203].

Были ли в самом деле радимичи и вятичи «от ляхов»? А.И. Соболевский предлагал фразу летописца «в Лясех» понимать так: «в лесех», «в лесах»; таким образом, считать радимичей и вятичей «полешуками», что маловероятно, так как летописец в таком случае употребил бы другую фразу, аналогичную той, в которой говорится о древлянах, получивших свое название «зане седоша в лесех». Русское «лес» под пером летописца не обратилось бы в польское «ляс», и написание «лясех» вместо «лесех» невозможно. Оригинальное решение вопроса о появлении легенды о ляшском происхождении вятичей и радимичей предлагает Б.А. Рыбаков. Он считает, что так осмыслил происхождение радимичей древний летописец, составлявший свод 1039 г. Он знал легенду о происхождении радимичей и вятичей от Радима и Вятко, аналогичную легенде о Ляхе, Чехе и Русе, Кие, Щеке и Хориве, Краке, Мазуре и т. п., знал и писал о том, что вятичи, радимичи и северяне «одни обычай имяху», и тесно связывал все эти три племени и больше всего — радимичей и вятичей. Перед походом на радимичей воеводы Владимира Волчий Хвост русские дружины ходили на запад, на ляхов, отнимать у них «Червен и ины грады». Здесь они проходили у Перемышля городок Радимин, здесь слышали они о Гнезненском епископе, брате святого Войтеха Радиме.

И когда спустя три года они пошли на радимичей, их, естественно, поразило сходство названий радимичей с известными им местами «Червенских городов». Этот поход на радимичей и был записан летописцем со слов его участника. Его рассказ и попытки объяснить название радимичей тем, что они из «ляхов», где встречаются подобного рода названия и имена, дополненные летописцем, и создали летописную версию о радимичах и вятичах «от рода ляхов», Радим — брат Вятко, радимичи — «от рода ляхов», значит, и вятичи тоже были раньше «в лясех». Быть может, кое-что и в языке радимичей подтверждало эту версию.

И действительно, как быть с «ляхизмами» в белорусском языке, на что указывает А.А. Шахматов?

Но «полонизмы» в белорусском языке потомков радимичей объясняются скорее не «ляшским» их происхождением, а тем, что они — потомки летописных радимичей — длительное время соседили с «ляхами» и находились под властью ополяченной Литвы и Польши в течение ряда столетий. «Мазураканье», сочетание «дл» и «тл» вместо «л» и другие особенности речи западной ветки восточных славян, встречающиеся и в говоре потомков кривичей, которых уж никто не заподозрит в «ляшском» происхождении, объясняются именно этими факторами, а не принадлежностью их к польским племенам.

Обращает на себя внимание также сходство вещей из погребального инвентаря радимичских курганов с аналогичными изделиями антской поры, что говорит об автохтонности радимичей, много столетий занимавших одну и ту же территорию[204].

Южнее радимичей и вятичей, на левобережье Днепра, «по Десне и по Семи и по Суле» жили северяне. На территории земли летописных северян в IX–X вв. выделяются три района, отличающиеся друг от друга специфическим характером погребений. Первый район, замкнутый в линии Любеч — Стародуб — Новгород — Северск — Ромны — Чернигов — Любеч, содержит небогатый инвентарь в захоронениях в глубоких, узких ямах. Второй характеризуется неглубокими, в ⅓ метра, могилами с мелкими зерновыми и сердоликовыми сферичными бусами, височными кольцами и т. п.; он замкнут в линии Переяславль — Ромны — Гадяч — Ахтырка — Переяславль. Третий, самый восточный, расположен внутри линии Ромны — Путивль — Воронеж — Рыльск — Суджа — Ахтырка — Гадяч — Ромны и характеризуется спиральными височными кольцами и погребениями на горизонте с богатым инвентарем. Спиральные височные кольца, витые гривны с пластинчатыми сгибнями на концах, пластинчатые головные венчики и подвески в виде лунниц, кружков и т. д. являются наиболее типичными вещами погребального инвентаря земли северян.

Но какой из районов является областью расселения собственно северян? Археология на этот вопрос еще не ответила.

Там, где Спицын помещал наиболее типичные северянские погребения, в Ромнах, в Судже, Переяславле, там Самоквасов усомнился в наличии северянского населения, а Нидерле связал с северянами погребения с височными кольцами — с завитками вне кольца, которые находили на севере от Гадяча, Ромен, Суджи. Да и вряд ли при современной изученности памятников материальной культуры Днепровского Левобережья можно ответить на этот вопрос. Важно лишь то обстоятельство, что височные кольца и прочие украшения с некоторыми присущими им у каждого племени особенностями, объясняемыми различным уровнем развития ремесла, ремесленной выучкой, навыками, связями и традициями, наряду с отличиями в погребальных обрядах позволяют сделать вывод о том, что в различных районах Северской земли существовали особые обычаи, особый быт, особые типы одежды, украшений и т. п. Это обстоятельство говорит о существовании на северянской территории различных племен, быть может близких друг другу, но все же различных. Среди них были и остатки левобережных антов, быть может, и древляне, и переселившиеся с севера жители задесенских лесов. Эти племена в процессе своего развития теряли свои специфические черты и, судя по летописи, к X–XI вв. потеряли свои старые племенные названия. Летопись знает их под общим именем северян, за которыми, быть может, скрывается целый племенной союз. В процессе развития феодальных отношений и соответствующих им форм политической жизни они превращались в «курян», «черниговцев», «переяславцев», и новые политические границы дробили и объединяли, сплачивали и расчленяли племена, придавая материальной культуре отдельных групп населения специфические черты, общность которых объяснялась уже не племенным единством, а политическим объединением[205].

О северянах говорит Географ Баварский, в списке племен Восточной Европы упоминающий о «zerivani», «zuireani» и «sebbirozi». У него это все различные племена, и под каким из этих названий скрываются «северяне», а под каким «свиряне» и «себирцы», как считал Шафарик, мы не знаем[206]. Северян под названием «Εέρβιων», или «Εευέριων», знает Константин Багрянородный[207]. О «саварах», или «северах», говорит в своем письме Хасдаи-ин-Шафруту хазарский царь Иосиф[208]. Летописец отмечает, что «и Радимовичи, и Вятичи, и Север один обычай имяху…». И действительно, некоторые общие черты, как это показал А.А. Спицын, сближают население Сейма, Десны, Сулы, Оки, Сожи и Ипути, хотя эта общность уже более позднего происхождения и может быть объяснена возникновением в XI в. обширного и могущественного Чернигово-Северского княжества.