Нашарив его в сумочке, она подняла телефон перед собой и нажала кнопку вызова.

Табло телефона засветилось слабым, призрачным светом, отвоевав у непроглядной темноты небольшой кусок пространства.

И в этом призрачном зеленоватом свете Алена увидела в двух шагах от себя глаза.

Глаза были очень страшные.

То есть понятно, что в этой ситуации ей показались бы страшными любые глаза, но эти и впрямь были особенные – мрачные и совершенно пустые. Если говорят, что глаза – это зеркало души, то эти глаза отражали абсолютную пустоту. Такую пустоту, которая способна, как смерч, засосать в себя все живое.

– Кто… кто вы?! – едва слышно пролепетала Алена, пятясь. – Что вам от меня нужно?

Незнакомец ничего не ответил. Он медленно двинулся к ней, подняв перед собой необыкновенно длинные руки.

Алена отступила еще на шаг. Она почувствовала спиной стену и поняла, что дальше отступать некуда.

Страшный незнакомец сделал еще один шаг вперед. Теперь их разделяло не больше полуметра, Алена почувствовала на лице его дыхание, пахнущее смертью. И еще она почувствовала исходящий от него ледяной, смертельный холод.

И в эту секунду совсем рядом лязгнул замок, открылась дверь соседней квартиры, и на площадку выкатилось какое-то чудовище, словно сошедшее с самых жутких полотен Босха, изображающих картины Страшного суда и адских мук. Алена разглядела лобастую голову, огромную пасть с торчащими клыками… В следующую секунду Алена поняла, что это – соседская собака, которую она видела, когда искала хозяев кошки. Точнее, пес по имени Рузвельт.

В призрачном свете мобильного телефона Рузвельт был похож на адскую собаку Баскервилей, но в этот момент Алена была бесконечно рада ему: Рузвельт был свой, знакомый, понятный, в отличие от таинственного незнакомца с пустыми глазами.

– Рузвельт, стой! – донесся из квартиры недовольный мужской голос. – Я же не пристегнул тебе поводок…

Но пес сделал вид, что не слышит хозяина. Он с налета бросился на пустоглазого незнакомца.

Такой прыжок кого угодно должен был свалить с ног. Да что там – он должен был свалить лошадь, а возможно, даже слона. Но незнакомец каким-то чудом устоял на ногах, он только отступил в сторону, заслонившись рукой, повернул голову, уставившись на Рузвельта пустыми мертвыми глазами. И огромный пес немного смешался, словно столкнулся с какой-то неведомой и непонятной силой. Он присел, припав на передние лапы, и глухо зарычал. Однако не собирался отступать и приготовился к новому прыжку.

Страшный незнакомец повернулся, шагнул в сторону и скрылся в темноте. Рузвельт проводил его грозным рычанием.

– Рузвельт, скотина, что ты там делаешь? – окликнул его хозяин. – Немедленно вернись, я пристегну поводок! Ты же знаешь, что без поводка выходить нельзя…

На этот раз пес соизволил подчиниться. Он медленно развернулся и исчез за своей дверью с таким видом, как будто победил страшного незнакомца и только бегство спасло того от полного и безоговорочного поражения.

Впрочем, Алене было не до наблюдений за соседской собакой: она торопливо нашарила в сумке ключи, трясущимися руками открыла дверь своей квартиры, заперла ее за собой на все замки и только тогда перевела дыхание.

В квартире свет удалось включить: то ли его не было только в лифте и на лестничной площадке, то ли как раз сейчас ремонтники ликвидировали аварию.

Алена села на галошницу в прихожей. После перенесенного ужаса ноги ее не держали. Она пыталась понять, что же только что произошло. То ли она чудом спаслась от маньяка, то ли…

Другого объяснения она придумать не смогла и не успела: лениво потягиваясь и позевывая, к ней подошла кошка. Клеопатра хотела было потереться о ноги хозяйки, но вдруг чихнула, принюхалась и недовольно отступила.

– Что, ты почувствовала запах Рузвельта?

Тут Алена поняла, что в любом случае соседская собака ее спасла.

И еще что она уже второй раз встречается с Рузвельтом, но так и не видела его хозяина. Только слышала его голос.

Голос, кстати, был довольно приятный.

– Приготовились к сцене в бассейне! – скомандовал Свечкин и оглядел свою команду. – Василий, повторяю твою задачу: ты играешь маньяка. Ты понимаешь, что такое маньяк?

– А как же, Александр Трифонович! – протянул Василий, долговязый тощий актер, удачно исполнявший роли злодеев. – Понимаю… не первый раз…

– Ничего ты не понимаешь! Ты только и умеешь глаза таращить да зубами скрежетать, а в этой сцене ты будешь в маске, так что эти твои замашки не прокатят! Пойми главное – твой герой совершенно ненормальный. Ты должен ходить, как ненормальный, двигаться, как ненормальный… даже со спины должно быть понятно, что ты ненормальный…

– Понял, Александр Трифонович!

Свечкин недовольно махнул рукой и повернулся к Алисе:

– Ну, в тебе я уверен…

Алиса сбросила махровый халат, оставшись в закрытом купальнике, и подошла к краю бассейна. Сегодня они снимали сцену, в которой ее героиню, точнее, героиню Инны Сковородниковой должен был утопить в бассейне маньяк-убийца.

Свечкин решил и на этот раз не привлекать к съемкам Инну: она надоела ему своими капризами, а в этой сцене просто извела бы его – вода в бассейне слишком холодная, она не может сосредоточиться, потому что маньяк мешает ей своим пыхтением…

В итоге режиссер решил ничего не говорить московской диве, но снять трудную сцену с покладистой Алисой.

– Приготовились! – повторил он и повернулся к оператору.

Но в этот момент дверь павильона распахнулась, с чудовищным грохотом упала стойка с прожекторами, и в павильон влетела Инна Сковородникова собственной персоной. Затормозив в двух шагах от режиссера, она уперла руки в бока и процедила:

– Что здесь происходит?

– Умеешь ты, Инна, эффектно появиться! – проговорил режиссер, пытаясь смягчить положение.

Однако Инна вовсе не собиралась превращать все в шутку.

– Что здесь происходит? – повторила она ледяным голосом.

– То есть как что? – растерянно пролепетал Свечкин. – Сцену снимаем… сцену в бассейне…

– Это кто снимает? – продолжила Инна, сузив глаза в щелочки и оглядывая присутствующих как сквозь оптический прицел.

– То есть как кто? Я снимаю…

– А кого ты снимаешь, Свечкин? – Сковородникова взглянула на Алису, и той показалось, что купальник на ней задымился под взглядом звезды. – Вот это пустое место?

– Ты же знаешь, Алиса тебя дублирует, – заныл режиссер. – В этой сцене мы не решаем никаких творческих задач… здесь не будет крупных планов… героиню просто топят…

– Я чувствую, к чему все идет! – воскликнула Инна. – Эта интриганка постепенно вытесняет меня из кадра! Сначала ты снимал ее со спины, потом – сбоку, потом – вполоборота, а здесь уже будешь снимать спереди, в полный рост, да еще и в купальнике! Ты же знаешь, Свечкин, как хорошо я смотрюсь в купальнике!