— Четвертый! Первый!

— На связи, — ответил капитан Белов.

— Объект видишь?

— Да.

— Наблюдатель?

— Только что торчал в первом окне правого крыла.

— Значит, сейчас его на месте нет?

— Уже есть. Но не в комнате, а на крыльце.

— Не вижу.

— С фланга не увидишь, его прикрывает створка двери подъезда. Выходит.

— Вижу!

— Могу работать.

Скоробогатов давно знал своих подчиненных и сразу же понял замысел Белова. Он менял общий план, но в принципе облегчал решение поставленной задачи.

— Согласен, но по команде.

— Жду!

Скоробогатов переключился на Самойлова:

— Второй!

— Я!

— Что с тыла?

— Спокойно. Вот только из второго от торца помещения доносятся какие-то звуки, напоминающие подвывание раненого шакала.

— Это может быть девушка, которую кормят наркотой.

— Еще голос какой-то женщины, но разобрать с позиции ожидания штурма ничего нельзя. Разрешишь — подойду.

— В другом помещении тихо?

— Внешне да. Окно завешено простыней, впрочем, и окно той комната, откуда доносятся звуки, тоже завешено.

— Впечатление от решетки?

— Я через оптику посмотрел: решетки держатся на дюбелях, думаю, изнутри выставить решетки не составит труда, а вот снаружи придется расшатывать.

— Ты собираешься срывать решетки?

— Я размышляю вслух.

— Не надо. Подходи к зданию, разместись у окон. По подходе доклад.

— Да мы, можно сказать, уже на месте.

— Не спеши. Работаем аккуратно.

Скоробогатов связался с Басовым:

— Третий, ответь!

— На связи!

— Что у тебя?

— А что может быть у меня? «Нива» в кустах, парни на всякий случай спустили колеса, сняли провода с замка зажигания.

— Зачем спускать колеса, если выведен из строя замок?

— Проводку можно и перемкнуть, а вот колеса не накачаешь.

— Что-то вы, ребята, тормозите сегодня.

— Так задача такая. Надо-то всего зайти в дом, пройтись по четырем комнатам, вытряхнуть оттуда сонных «духов», и все дела, а мы тут целую операцию развертываем.

— Не бухти. Всем полная готовность! Начинает Четвертый!

— Почему?

— Потому что так я решил. Еще вопросы есть?

— Никак нет!

— Вот так оно лучше.

На связь вышел Самойлов, доложил, что его подгруппа находится у окон нахождения боевиков, и добавил:

— По ходу, командир, во второй от торца комнате, одна женщина бьет другую.

— Разберемся. Начинаем.

— Готов.

Скоробогатов вызвал Белова:

— Обстановка прежняя?

— Так точно, курит «дух», осмотрелся, вошел в подъезд, видимо, не хочет «светиться».

— Он уже «засветился». Работай! Но только по нему, и тихо!

— Принял, работаю.

Майор отключил станцию.

Из кустов, как из-под земли, появилась фигура Белова. Капитана не узнать. Не офицер спецназа, а спившийся мужик в поисках хоть какой-нибудь похмелки.

От его появления вздрогнул и Борисов, который в это время нес службу наблюдателя.

— Черт, а это еще что за чудо и откуда?

Белов шел на дрожащих ногах, голова его потрясывалась, с губ тянулась слюна. Подошел к подъезду.

— Э-э, чувак, тебе чего? Живешь, что ли, здесь? — напрягся бандит.

— Не-е, тебя увидел, вот и решил подойти.

— Что надо? Закурить?

— Не-е, не покатит. Слушай, добрый человек, не дай подохнуть.

— С чего подохнешь-то?

— Известно с чего. Перепил вчерась. Мне много не надо, только «сотку».

— Что-то от тебя перегара нет, — поздно спохватился Борисов.

— А с чего ему быть? — усмехнулся Белов, выпрямился и без замаха влепил кулак в челюсть бандиту.

Тот ударился о стену, закрыл глаза и начал сползать на пол. Капитан тут же сковал ему руки специальной бечевкой. Затем доложил по рации:

— Первый! Вход свободен.

— Клиент живой?

— Да, челюсть пострадала, но не сильно, до перелома вроде не дошло, хотя…

Но Скоробогатов уже отдал команду всем:

— Внимание, штурм!

И подал сигнал находившимся на противоположном фланге старшему лейтенанту Топалову и прапорщику Шмуро сблизиться с центральным входом, который контролировал капитан Белов.

Сам он вместе с Рубасовым, пригнувшись, чтобы не попасть в зону видимости из окон первого этажа, быстро двинулись к подъезду.

Подгруппы собрались у подъезда.

— И надо было так бить, Белый? — спросил майор, глядя на неподвижно лежавшего боевика.

— Обычный нокаут. Иначе не мог, он стоял в проеме, места для маневра не было, либо по яйцам, либо прямым в голову. Выбрал голову.

— Входим! Мы в коридор, ты к лестнице, контролируя левое крыло, вызывай своих.

— Да помню я все, чего повторяться?

— Нет, Коля, все-таки придется поговорить с тобой после работы.

— А я разве против?

Елена Лепко в шесть утра разбудила всю банду. Ее ломало и трясло. Она просила наркотик. Находившаяся с ней в одной комнате Репина сначала пыталась успокоить девушку, но куда там. Бесполезно. Если наркоману нужна доза, он не успокоится. Шум в комнате напротив поднял и Батырова. Он зашел к женщинам:

— Что такое? С ума сошли? Весь дом разбудите!

— А что я сделаю, Ринат, эту суку ломает.

Лепко протянула к нему свободную правую руку, левой она была прикована к батарее:

— Дайте таблетку. Всего одну таблетку, больше ничего не надо.

— Ты стала чаще просить, — фыркнул Батыров.

— Но я же не виновата, что мне плохо.

— Проще тебя убить.

— Убейте, да, на самом деле, убейте, но после того, как выпью таблетку. Тогда будет хорошо и все равно.

— Не ори! Черт с тобой, сейчас принесу.

— Спасибо, большое спасибо!

Репина ногой толкнула ее к батарее:

— Лежать там, стерва! Ждать.

— Да, я подожду, я не буду больше просить, — свернулась калачиком Лепко.