Мужчины некоторое время общаются, и я лишь тихонечко стою в стороне, глядя на побледневшую мать. Не вмешиваюсь, жду её реакции.

Понимаю, что она мало что изменит.

— Да, ребёнок — вообще мореплаватель, — заканчивает Лекс, а я тычу его локтем в бок.

Лекс делает забавную мину на лице и хохочет.

— Станислав, — наконец, холодно и властно произносит мать. — Ты знал, что они встречаются и мне ничего не сказал? Я была в стороне от всеобщего веселья?

Именно такого тона я боялась.

— Я случайно раскрыл Лекса. Когда они вернулись после моря, мой пацан вёл себя подозрительно. Не смотрел в сторону Ольги, словно пытался скрыть их отношения. Кстати, именно этот жест ты распознала иначе, — усмехается Станислав, а я понимаю, что и это они обсуждали вместе.

Качаю головой. У каждой пары свои секреты.

— То есть Олины чувства мы угадали, а с Лексом — нет. Я-то своего мальчишку знаю лучше. Сам его воспитывал.

— Ещё скажи, что сам же меня и родил. Для полного комплекта не хватает, — подшучивает Лекс над своим отцом.

— В процессе зачатия точно участвовал, — самодовольно хмыкает Станислав, отчего я мгновенно краснею. Не готова к такому заявлению.

— Меня больше волнует, что вы обсуждали нас, — качаю головой я, скрестив руки на груди.

— Меня — то, что ты скрыла от своей матери отношения, словно ты пятнадцатилетняя девочка, — фыркает мама, и я слышу обиду в голосе.

— Ты была против Лекса! — парируя я, почти впервые желая дать отпор своей матери.

В конце концов, я беременна! Мне можно!

— Подожди-ка, — Станислав поворачивает голову в сторону своей дорогой жёнушки. — Ты была против Лекса? Почему это?

— Потому что я, дорогой отчим, порчу всё, к чему прикасаюсь. Значит, мы с Лексом не смогли бы долго быть в отношениях и расстались бы, что привело бы к большому скандалу внутри семьи! — я сама чувствую большую обиду на мать и высказываю ей то, что накопилось.

— Оля! — теряется мама и идёт на попятную: — Я всего лишь говорила, что вы теперь брат и сестра!

— Сводные, мама! И я никак не собираюсь мешать твоему счастью! Но и своё планирую отстаивать! Я не готова терять человека, которого люблю, ради твоего спокойствия!

Эпизод 71

Лекс

Совершенно не понимал Олиной боязни сказать маме правду о нас. Родители нормально восприняли нашу новость, а отец так и вовсе отлично разрядил обстановку.

Да, конечно, мачеха была шокирована, что её пасынок залез в постель дочери, но она просто не знала, что вскоре я планировал залезть и в душу! В смысле окольцевать её сокровище.

Все вопросы по поводу страха отпали после того, как мы поели, и я поднялся к себе в комнату, чтобы просмотреть отчётность. Когда я уже вчитался во всё это, дверь скрипнула, затем резко хлопнула. К середине комнаты простучали каблуки.

Кто-то усиленно нагнетал атмосферу, и я, отгоняя страшные мысли, резко обернулся.

Да, мачеха. А в будущем и тёща. В одном флаконе. Решил совместить две неприятные роли в одной достаточно приятной женщине.

— Вы чего-то хотели, мама? — саркастично улыбнулся я.

Прекрасно знал: со мной собирались провести не самый приятный разговор.

— В свете последних событий данное паясничество неуместно, — недоверчиво и достаточно грубо заметила мачеха.

Интересно, она и с Олей так же разговаривала?!

— В свете последних событий я вас мамой могу называть дважды! Вы для меня и мачеха, и тёща в одном флаконе. Ух! Жгучий коктейль, — я продолжал улыбаться и строить из себя смешного дурачка.

Эта тактика всегда срабатывала на «ура».

— Я тебе ещё не тёща, — вздохнула женщина, чуть смягчившись.

Выглядела так, словно расстроилась, что не имеет этого статуса.

— Это пока что, — пожал плечами.

— То есть ты подтверждаешь, что у тебя серьёзные намерения по поводу Ольги? — она вскинула брови, пристально уставившись на меня.

— Абсолютно. У нас будет общий ребёнок. И я люблю вашу дочь, и планирую сделать ей предложение, — я резко стал серьёзным, потому что больше не нуждался в маске шута.

— Тогда почему вы скрывали факт отношений? И когда они у вас начались? — мачеха наседала.

Не винил её ни капли: она пыталась заботиться, хоть и делала это неправильно.

— Честно? Строго между нами, — заискивающе улыбнулся я. — Ольга боялась вам сказать, а я не хотел торопить события. Отношения у нас начались на море, — я сделал большую паузу, а затем вывалил всё, что накопилось: — Если уж совсем быть откровенным, я влюбился в Ольгу по вашим рассказам и фотографиям. Видимо, у нас с отцом одинаковый вкус на девушек, — развёл руками, мол, ни в чём не виноват. — Какой же сюрприз оказался для меня, когда я увидел, что Ольга отличается от ваших рассказов. В лучшую сторону.

— Матери действительно видят своих детей иначе, — вздохнула женщина. — Её бывший был тем ещё бабником и козлом, но она совершенно не слушала меня.

— И вы посчитали, что я тоже из той категории?

— У нас вечер откровений? — она попыталась увильнуть от вопроса.

— Ну не я же ворвался в чужую комнату и нарушил границы. Так что пришёл час расплаты, мама. Рассказывайте.

— Я не видела у тебя постоянной девушки, отчего и сделала такой вывод. Прости, если я ошиблась, — выдохнула женщина.

— Теперь понимаю, — миролюбиво кивнул я. — Но до этого у меня были длительные серьёзные отношения, которые закончились изменой. Не моей. Было очень больно и не хотелось встречаться ни с кем в принципе.

Женщина вздрогнула, закрыв глаза, и непроизвольно сделала шаг назад. Впрочем, она быстро взяла себя в руки и посмотрела на меня.

— К сожалению, оба пола не застрахованы от предательства второй половинки. Это ужасно, и я ещё не скоро перестану думать, что «все мужики — козлы». Но твой отец и, похоже, ты, возвращаете мне веру в мужчин, — наконец, сказала она, что выглядело настоящим комплиментом.

— Я считаю, что не стоит наказывать всех, если кто-то один предал тебя. Да, это больно. Но это он идиот и козёл, а не все остальные, — я улыбнулся, и на мгновение в нашей комнате воцарилось взаимопонимание. — И я буду рад, если вы поможете мне в выборе кольца.

Мачеха буквально расцвела в улыбке от этих слов.

— И ещё. С сегодняшнего дня Оля переезжает ко мне в комнату. Раз мы больше не прячемся, не вижу смысла в постоянных ночных перебежках.

Мачеха вновь вскинула брови, растерявшись. Она открыла рот, словно хотела что-то сказать, но слова застряли на языке, поэтому говорил