— Кажется, чем-то пахнет, — заметил Дамиан, прервав поцелуй и принюхиваясь.

— Печенье! — воскликнула я и молнией метнулась к духовому шкафу.

Вынула противень и вздохнула с облегчением. Ещё хотя бы минута и всё, печенье можно было бы отправлять в мусор.

Дамиан подошёл, с интересом рассматривая мою выпечку, подхватил двумя пальцами горячий кругляш миндального печенья и, дуя на него, закинул себе в рот. На его лице тут же заиграла блаженная улыбка.

— Как же мне повезло, Янина. Все сладости теперь буду пробовать только я один, — с набитым ртом произнёс Дамиан.

— Ты забыл про Рональда, — рассмеялась я.

Кстати, а я вам ещё не сказала?

Нет?

Так вот. Дамиан очень не хотел, чтобы я с утра до ночи работала в кафе, считая, что такая женщина как я должна уделять время только одному мужчине… Не буду ходить вокруг да около. В общем, работать я буду только тогда, когда Дамиан будет уходить в моря. Обычно его отсутствие занимает около трёх месяцев. Это меня конечно совсем не радует, но Дамиан страж и это его долг. Но когда его не будет, я вовсю стану посвящать себя выпечке в дядюшкином кафе. Или посвящать себя детям, добавил тогда Дамиан.

Хм, одним словом, я теперь неработающая барышня. Дядюшка сильно печалился, но когда я ему рассказала про рецепт печенья страсти, он тут же воодушевился. Уже завтра девчонки предоставят мне и Дамиану на дегустацию первую партию. Если мы одобрим, то они начнут массовый выпуск этого печенья, а дядюшка получит приоритет изобретения нового рецепта на десерт.

Одним словом, всё было хорошо и даже отлично!

Ночью Дамиан мне сказал, что настолько счастлив, что боится утонуть в этом счастье, на что я ему ответила:

— Ты морской дракон и ты по своей природе не сможешь утонуть…

Как же я его люблю.

* * *

Месяц спустя…

В этот светлый день собор Пресвятой Драконицы был заполнен драконами до отказа.

Гости толпились, толкали друг друга, чтобы занять место поудобнее и с хорошим обзором.

Давно уже приморский городок не видел такого массового скопления драконов в одном месте, а точнее в святом соборе.

— Вот она! Приехала! Приехала! — воскликнул какой-то мальчишка из толпы. За что тут же получил небольшой щелбан от мамочки.

Драконы заволновались, зашумели, вытягивая головы, чтобы получше рассмотреть невесту.

Жених уже несколько минут как ожидал свою наречённую у алтаря — статный, высокий, в роскошном чёрном костюме, забранными в низкий хвост тёмными волосами. Этот грозный и сильный мужчина светился счастьем и радостью. Улыбка не покидала его лица, а в глазах горел огонёк любви, нежности и страсти.

Этот день был особенным не только для стража морей и его прекрасной невесты, и не только для жителей Рустика. Этот день стал особым и для дракониц, что однажды, по воле песчаного дракона, были лишены крыльев. Жёны Халита Каршана Песчаного в этот день официально получили статус свободных женщин с пожизненным обеспечением.

Новый страж песков и пустынь, Артан Эдэй Песчаный, занял место Халита.

Отныне, великая и могучая пустыня была рада покориться достойному стражу.

* * *

Дамиан

Моё сердце готово было выскочить из груди, как только я увидел свою Янину, что будто сказочным видением вошла в собор, даря мне свою улыбку и счастливый взгляд.

Как же я счастлив. И через несколько минут, Янина станет моей женой! Я опустил взгляд на её ещё незаметный живот и радостно улыбнулся. Мы пока никому не сказали о том, что Янина уже как полтора месяца, оказывается, находится в интересном положении.

Моя любимая женщина, красавица и умница, с прекрасным чувством юмора, душевная и всепонимающая сделала мою жизнь значимой, вдохнула в неё новый смысл. Только полюбив по-настоящему, я понял, насколько же важна для дракона его семья.

После свадьбы и нескольких дней в нашей постели, мы отправимся к моим родителям в горы.

Я намерен вплотную начать общаться со своей семьёй и с очень шумной, но дружной семьёй Янины.

Хватит моим отцу и матери прозябать одним в одиноких горах. Теперь у них будут частые гости.

И это была не моя идея, а Янины. И я полностью с ней согласен.

Моя красавица невеста приблизилась ко мне и встала напротив.

Меня до сих пор покоряет её особенная грация, взгляд, тонкий нежных аромат…

Наклон головы, поворот шеи. Как же она красива, просто завораживающе прекрасна.

* * *

— Мама, скажи, точно платье сидит на мне идеально? — переспросила я свою родительницу в тысячный, наверное, уже раз. — А то мне сейчас выходить из транспорта, а мне кажется, что у меня платье перекосилось на груди и трещит вот здесь…

Я указала на свой правый бок.

— Янка! — воскликнула младшая сестрица. — У тебя всё там идеально! А если будешь зацикливаться, то платье и правда твоё лопнет по швам и останешься ты перед женихом в одних труселях, подвязках и кружевных чулочках! Вот он обрадуется…

— Наина! — одёрнула мама мою сестрицу.

А я закатила в негодовании глаза и вытерла платочком лицо.

— Ладно, ладно… поверю, — буркнула я своей родне.

Папа благополучно решил промолчать. Только улыбался всю дорогу до собора.

Но платье на мне и правда сидело как влитое. Настолько оно слилось с моим телом, что я даже иногда едва-едва слышала треск ткани по бокам. Если бы я о беременности узнала хотя бы за месяц, когда мы запланировали свадьбу, то я, конечно же, учла бы тот факт, что с каждым днём моё тело будет увеличиваться! Но узнали мы о скором прибавлении только две недели назад, а платье-то я уже купила!

И вот он результат. Лишь бы оно и правда, не порвалось во время церемонии…

Не свадьба, а один стресс сплошной. Как бы это всё поскорее пережить?

Моё волнение увеличилось, когда я увидела гигантскую толпу у собора.

— Ого! — произнесла озадачено мама. — Сколько гостей.

— Янка, ты же говорила, что на свадьбе будет присутствовать всего триста с чем-то драконов. А тут по-моему, весь город собрался, и близ лежащие селения.

— Что-то я сама удивлена… — произнесла, чувствуя подкатывающуюся панику.

Я сделала успокаивающий вдох-выдох (который мне не помог), и только тогда вылезла из транспорта, кряхтя и молясь Пресвятой драконице, чтобы моё платье не порвалось.

Голова пошла кругом от громких возгласов драконов, поздравлений, музыки, которую зачем-то затеяли музыканты на скамьях у собора, писк и визг детей как вишенка венчал эту невообразимую какофонию звуков.