Рай приедет. Мы не можем его предупредить заранее. Это опасно для всех нас. Поговори с девочками — может быть, они тебе что-нибудь посоветуют.

— Серьёзно? Ты дал мне фотографию и хочешь, чтобы я соблазнила изображённого на ней мужчину? Всё так просто? А что, если не я буду его встречать?

— Не бойся. Девочки в субаренде помогают содержать Рай в порядке и не так много мужчин, готовых сдать свою на встречи гостей. Просто внимательно вглядывайся в лица. Ты узнаешь его.

— А дальше, что?

— Сама решай. Я буду появляться редко и не стану мешать. Но он должен будет выбрать тебя, — Слава заметно волновался. — Даш, мне самому всё это не нравится, но ты должна не только переспать с ним, но и…

— Но и… что?

— Забеременеть от него.

— А? Ты серьёзно?

— Более чем. Платиновые дети — гарантия неприкосновенности. Они имеют право на полную семью и на общение не только с родителями, но и с прародителями. Изоляция в интернате приводит к многочисленным проблемам с психикой и восприятием жизни. Пока власти официально не готовы это признавать, но Платиновый список уже получил преференции. Если ты забеременеешь от этого мужчины, — он снова подсунул мне фотографию прямо к лицу, — ты вернёшься к родителям. До совершеннолетия дитя.

Глава 49

Его слова напоминали прекрасный сон. Короткий секс, беременность, ребёнок и мама с папой, которых я уже и не чаяла увидеть в этой жизни. Вот только всё это больше похоже на мираж. Даже если Слава не обманывает меня, я вряд ли смогу зачать с первого раза, да ещё и с мужчиной, у которого проблемы с потенцией.

— Как? — смогла выдавить из себя только одно слово, но всё равно смутилась.

— Как? Легко, — он протянул мне пачку таблеток со странным названием. — Инструкция внутри. Если будешь чётко следовать ей, то вероятность беременности увеличится в разы.

Достали эти инструкции! Почему нельзя просто жить и делать, что хочешь? Кто и когда решил взять под контроль жизнь каждого члена общества от рождения и до самой смерти?

— Ладно, — глубоко вздохнув, припрятала упаковку под нижнее бельё.

— Можешь спокойно пронести их в свою комнату, — флегматично произнёс Слава. — Это упаковка от витаминов. Я имею право делать подарки своей женщине, — и посмотрел на меня так, будто хочет съесть. — Не бойся. Если не захочешь, я не прикоснусь к тебе. Но когда-нибудь, может быть, ты передумаешь, — приблизился ко мне так близко, что я почувствовала его дыхание.

В нашу последнюю встречу Слава много говорил о Косте и даже прикоснуться ко мне боялся. А сейчас ведёт себя по-другому. Не пристаёт, не домогается, но явно выражает свою симпатию. Что случилось с моим бывшим водителем? Почему его друг так странно ведёт себя?

Самое простое узнать ответ на свой вопрос — прямо спросить об этом Славу. Он бы сказал мне правду или наврал. Это не так важно, но я не уверена, что хочу узнать прямо сейчас плохие новости. Мне нужно думать о себе, а не о Косте, который, может быть, виноват в том, что я оказалась в Раю.

— Пойдём в твой номер, — рассеяно посмотрела на своего арендатора. — Мне нужно обдумать твои слова.

— Да, конечно, — понимающим тоном ответил Слава.

Всё как и прежде — горячий душ на двоих без раздеваний, наигранные стоны, короткое прощание и вот я уже в своей спальне. В малом дворце очень тихо. Большинство девочек всё ещё на работе. Не слышно шума льющейся в душе воды, приглушённых разговоров, стука каблуков и хлопанья дверей. Всё это скоро начнётся, но пока я могу спокойно поразмышлять. Хотя о чём тут думать?

Есть Гриша… Григорий. Как и советовала Роза, взрослый уважаемый мужчина с кучей связей, который видит во мне свою дочь. Отказываться от опеки такого человека — величайшая глупость. Но как же хочется поверить Славе! Его словам и обещаниям. Вернуться в отчий дом, снова увидеть родителей и на много лет забыть об ужасах реальной жизни.

Дядя Гриша предлагает мне стабильность. На год, на два, может быть на пять. А что потом? Бункер — пытки — исключение из Рая — Монастырь. Причём очень сомневаюсь, получится ли у него продлить мою агонию. Кем бы ни был мой новый старый знакомый, эксперимент может быть важнее его желаний. В любом случае, скорее всего, у нас с ним ничего не получится.

Зато план Славы… Он так сладок, что кажется почти нереальным. Соблазнить одного извращенца, забеременеть от него, родить крошечное продолжение себя, тем самым обеспечив гарантию неприкосновенности на долгие годы. Пока малыш не вырастет. А потом можно будет повторить процесс и прожить в родительском доме до самой старости или даже до смерти. Как повезёт.

Вот только я же не из Платинового списка даже! Вполне вероятно, меня новые поблажки не касаются. А если и касаются, то кто сказал, что Слава не обманывает? Я так сильно запуталась, что голова идёт кругом. Зато меланхолию как рукой сняло. Глаза блестят, руки ищут, чем занять себя, а сердце… Сердце жаждет материнства и Костю. Увидеть его ещё хоть раз, пусть на мгновение. Услышать голос. Почувствовать прикосновение его рук.

В конце концов, пока Слава обещал продлить аренду и позволить мне встречать новых гостей. Это даст дополнительную свободу, расширит круг знакомств, а Гриша… Он никуда не денется, если я ему действительно так сильно напоминаю дочь. Собственному ребёнку можно всё простить, даже ошибки.

Приняв окончательное решение, я заснула с улыбкой на губах. Так крепко, что не слышала возвращения девчонок. Не заметила, как Роза зашла в мою спальню и оставила конверт на тумбочке. Мне дали проспать до трёх часов дня. Казалось, все специально притихли, чтобы случайно не разбудить меня. И это испугало…

Проснувшись, я почти сразу заметила письмо. Сразу раскрыла его и прочитала очень странный по своему содержанию текст. С чего бы Розе такое мне писать? Она, конечно, всегда была странной, но не до такой же степени.

Глава 50

«Буду рада увидеть тебя на бранче в главном ресторане.

Не бойся, никто тебя не тронет там. Как проснёшься — приходи. Я буду ждать»

О, как! Внезапно главная тамада нашего уютного заведения, решила быть не просто вежливой, но и терпеливой. Бранч за пределами Рая — это всё-таки почти завтрак, а сейчас же время позднего обеда или чего-то типа того. Меня не стали будить, в письме не указано время. Получается, я могу