– Силы небесные, только этого мне не хватало!..

Я сбежала в ванную.

– Когда она узнает его поближе, то перестанет бояться. Просто у нее было столько неудач в личной жизни, что теперь ей нужно заново учиться доверять мужчинам, – услышала я его слова, обращенные к Доротее.

Та рассмеялась:

– В каком женском журнале ты это вычитал? Хайнц, ты понятия не имеешь, что нужно женщине.

– А что такое?

– Я тебя умоляю, Гизберт фон Майер! Этот тип – ходячий анекдот.

– Женщинам нравятся мужчины с юмором.

Я встала под душ, это было уже невыносимо.

Полчаса спустя я пила кофе с Марлен в кухне пансиона и все не решалась заговорить на интересующую меня тему, да мне и не пришлось. Заговорила она:

– Ну и?… Когда Хайнц начнет прочесывать остров в поисках предполагаемого брачного афериста?

Я вспомнила, что она знакома только со вступительной частью.

– Ох, папа и Гизберт сошлись на одном подозреваемом. Они хотят сообщить в полицию. И приложить портрет.

Марлен удивилась:

– Как быстро! Они обнаружили его в «Акуле»?

– Нет, здесь. – Я с интересом ждала ее реакции.

– Как это здесь? У меня нет новых постояльцев.

Она действительно недоумевала.

– Йоханн Тисс.

Марлен рассмеялась и подлила себе кофе.

– Что за идиотизм? Тисс уехал. И я не видела его со старыми одинокими дамами. К тому же он оплатил комнату.

– Но тебе он тоже показался странным, – осторожно продолжила я нащупывать почву.

– Что значит – странным? Он наблюдал за мной и слегка меня озадачил. По крайней мере мне так показалось. И еще в самом начале он все фотографировал. Но возможно, у него просто новый фотоаппарат. К тому же ты в него втюрилась, так? А это тоже в его пользу.

– Спасибо, Марлен. Он не говорил тебе, что собирается вернуться?

Она удивленно подняла голову.

– Нет, не говорил. Но за комнату заплатил полностью, за весь срок, что собирался пробыть.

Она заметила, как я вздрогнула, недоумевая, почему он ничего ей не сказал. Марлен не успела ответить, поскольку в кухню ворвался отец.

– Марлен! Ты должна нас предупреждать, если меняется план работ! Эти парни с полом уже здесь!

– Что? Ах ты, черт, я совсем забыла, извини. Да, сегодня у нас отделка пола, все остальные работы останавливаются.

– Ну отлично! – Отец уперся руками в бедра. – Организация просто супер. Если сам не занимаешься… Пойду посоветуюсь с остальными.

Он схватил кофейник, четыре чашки и исчез.

Марлен снова повернулась ко мне.

– Это я, конечно, упустила. Но какая разница? Помещение-то свободно. Пойду посмотрю, что там за совет, и извинюсь перед людьми. У меня этот пол сегодня вообще в планах не стоял.

Я отставила чашку и пошла вслед за ними, не веря, что отец может в чем-то оказаться правым, во всяком случае, в подозрениях, касающихся великолепного Йоханна Тисса.

В центре двора стоял туристический столик, за которым сидели папа, Онно и Калли вместе с незнакомым, но похожим на Нильса мужчиной, который, вероятно, и был Карстеном Йенсеном.

– Вот, Марлен! – Папа подставил Калли пустую чашку. – Жаждущие работы профи вынуждены рассиживаться тут без дела только потому, что какие-то молодчики с материка приехали натирать пол.

Калли налил папе кофе.

– Не натирать, Хайнц. Они будут шлифовать его и покрывать лаком.

– Этим они могли бы и ночью заняться. А мы тут сидим и глупо теряем время.

– Я извинилась! – Марлен театрально подняла руки. – Забыла вам сказать. Боже мой, зато у вас сегодня выходной.

Молодчикам с материка приходилось заниматься настоящим слаломом, обходя с инструментом туристический столик. Онно и Калли следили за ними скептически.

– Мы тоже умеем это делать. – Калли явно обиделся.

– Я оформила заказ в этой фирме полтора месяца назад, когда еще не знала, что вы всё умеете. И переставьте, пожалуйста, стол в сторону, чтобы освободить проход рабочим, а мне надо вернуться.

Она бросила на меня просительный взгляд и исчезла. Я посмотрела на квартет, который не сдвинулся ни на сантиметр.

Карстен Йенсен вскинул на меня глаза:

– Вы, значит, дочь?

Мы с папой кивнули.

Папа Нильса поднялся, слегка поклонился и снова сел.

– Карстен.

– Кристина, – ответил за меня отец.

Онно допил кофе и встал.

– В отличие от вас, я пока не на пенсии. Поеду в свою фирму, там полно работы.

Папа внимательно на него посмотрел:

– Тебе ведь уже за шестьдесят, сколько можно?

– Онно заскучает, если уйдет с работы, – пояснил Карстен. – Ему уже и не надо бы работать, но он боится, что все сочтут его старым пнем.

Калли, сложив руки на груди, раскачивался на стуле.

– Онно ведь еще молодой, ему только шестьдесят три, он на десять лет моложе нас.

– В самом деле? – Карстен перевел взгляд с Онно на Хайнца. – Тогда вы хорошо сохранились. Или Онно – плохо. Мне семьдесят четыре.

– Ого! – уважительно кивнул папа. – Никогда бы не подумал.

Мне их любезностей хватило за глаза.

– Ну, если вам больше ничего не надо, пойду помогу Марлен.

– Ступай, – небрежно кивнул мне Калли. – Мы найдем чем заняться. А если нет – сыграем в скат. У вас есть с собой колода?

– Вот. – Онно вытащил из рабочей робы колоду для ската. – Она у меня всегда при себе, могу одолжить. И Карстен выглядит моложе только потому, что волосы густые. Зато у него повышенное кровяное давление. Ну, пока.

– В самом деле? И какое у тебя давление? У меня…

Я не стала слушать Калли, в конце концов, столовая сама собой не станет чище.

* * *

Помимо семейства Бергов, в столовой сидел лишь непременный дамский дуэт. Мехтхильда Вайдеманн-Цапек казалась измученной, наверное, давало о себе знать мозельское. Ее подруга Ханнелора Клюпперсберг весьма небрежно обошлась с пудрой, пол-лица было обработано полностью, а вторая половина – только до подбородка, поэтому выглядела она неухоженной. И с прическами у них тоже был непорядок – Мехтхильда даже надела на голову кепку с козырьком.

Двойняшки Берг засияли улыбкой при виде меня. Эмили помахала рукой, чтобы я подошла к их столику.

– У зеленой тети кепка твоего папы. Он дал ей поносить? – шепотом спросила она.