Параллельно с попытками осмыслить свои семейные отношения поздней зимой и осенью 1903 года он работает над новым драматическим произведением, пьесой «Царица Тамара», главным героем которой является правитель Грузии князь Георгий.

Пьесу предваряет стихотворение об опасном любовном растении, корне мандрагоры, что растет:

Никто в этом царстве не совершил столь великих деяний, как князь Георгий, и все же он унижен, подчинен своей жене, так как она обладает экономической и политической властью, которой у него нет. Он совершает дурные поступки, предает ее, а потом просит прощения, для того чтобы испытать новое унижение. В конце концов он терпит поражение, но силы судьбы играют свою вечную игру, и на этот раз в его пользу. Любовь делает князя повелителем своей любимой супруги, царицы Тамары.

Когда Гамсун творил, он не переставал верить в силу любви. У самого же Гамсуна на душе было мрачно, как он поведал Бьёрнсону, и потому отказался от его предложения пожить летом вместе с Берлиот у него в Аулестаде. Ведь в таком щепетильном деле даже Бьёрнсон был бессилен.

На пути к разрыву унии и краху супружества

Ничто не изменилось в отношениях между двумя супругами после того, как Гамсун компенсировал растраченные деньги и сумма на счету Берлиот была вновь восстановлена. Гамсун по-прежнему весело проводил время, совсем мало писал и редко ночевал дома с женой и ребенком.

Незадолго до Пасхи 1903 года Гамсун получил стипендию и покинул Норвегию. Он вновь направился в Копенгаген. В городе было полно его знакомых, сам он был полон отвращения к самому себе. Да, неподходящее умонастроение для нервов и кошелька.

Когда три месяца спустя он подумал о том, что ему следует все же посетить жену и ребенка, то обнаружил, что уже спустил всю стипендию. Ему пришлось опять, как и прежде, закладывать свои вещи.

Когда он вернулся на родину, то попал в накаленную политическую атмосферу.

Угрожая военной силой, шведы в 1895 году поставили норвежских политиков на колени. В народе нарастала неприязнь по отношению к шведам, которая подпитывалась событиями, происходившими во многих европейских странах. Отказ стортинга использовать флаг унии стал важным шагом на пути завоевания независимости от Швеции, наряду с установкой памятников норвежским национальным героям, спусканием на воду броненосцев, открытием оружейных фабрик и строительством новых крепостей.

Гамсун с ухмылкой встречал те компромиссные предложения, которые выставляли друг другу представители и норвежской, и шведской сторон. Бьёрнсон по-иному смотрел на сложившуюся ситуацию. Он бросился в борьбу на стороне унии.

И тут почти одновременно с этими событиями грянула сенсация: шведы дали Бьёрнсону Нобелевскую премию. А тому и в голову не пришло вежливо отказаться, так что в декабре он отправился в Стокгольм и получил ее, к негодованию Гамсуна и многих других, которые сочли его предателем. «Это просто свинство — продаться шведам за 140 тысяч крон, ему, человеку, которому уже семьдесят один год. Я мог бы пойти на такое, все его дети могли бы пойти на такое, они ведь всего-навсего малыши, а вот он не мог, ему не позволительно, он гигант, связанный своим прошлым, славным прошлым»[162]. Худшим норвежским кандидатом на Нобелевскую премию, по мнению Гамсуна, мог быть только Ибсен.

В конце 1903 года Гамсуну удалось издать третью книгу, после того как в марте были изданы его путевые заметки и в сентябре — пьеса «Царица Тамара». «Подлесок» вышел в свет перед Рождеством. Это был старый материал, отчасти дополненный.

Рецензии на его произведения становились все более и более благожелательными. Но более всего он был заинтересован в благосклонности театральных деятелей — ради постановки своих пьес, что могло бы принести ему те доходы, о которых он мечтал. Только через семь лет после предварительной премьеры в Кристиании оказалось, что его пьеса «У врат царства» была принята к постановке в Бергене, а также на второстепенных театральных площадках Стокгольма, Мюнхена и Берлина. Интерес публики был соответствующим. В январе 1905 года состоялась премьера «Царицы Тамары» в Национальном театре. Наконец он пробился на главную норвежскую сцену. Мнения критиков разделились, некоторые сочли постановку очень поверхностной. Сам драматург счел, что в спектакле было чересчур много мишурного блеска, внешних эффектов, барабанного боя, какой-то пустой суеты.

Супруги занялись переговорами, напоминающими торговлю. Она согласна, чтобы он уехал за границу еще на год, если он разрешит ей заниматься тем, что она считала для себя все более важным. На этот раз Берлиот не даст себя провести. Она решила начать заниматься на годичных акушерских курсах в столице. Это означало, что ей надо жить в Кристиании. На выходные дни она будет приезжать в соседний город Лиллестрём к своей тете, вдове аптекаря, у которой и будет жить все это время маленькая Виктория.

Гамсун с отвращением говорил об акушерских курсах как о некой причуде со стороны Берлиот. Не может быть и речи о том, чтобы когда-либо использовать полученные там знания и навыки. Он не допустит кривотолков о том, что не в состоянии обеспечивать свою семью.

Под ее давлением он согласился с ее планами, но предложил для начала переехать за город, чтобы пожить там до того, как она начнет заниматься в акушерской школе, а он отправится в Данию. Он обещал, что у них будет свой дом. Они выбрали местечко Дрёбак, приблизительно в тридцати километрах южнее Кристиании, там, где они первый раз снимали квартиру. Именно тогда, в самом начале своего романа, они осматривали множество домиков в разных местах вокруг столицы.

После того как Гамсун проиграл состояние жены, они уже не могли мечтать о домике в лесу. А могли лишь рассчитывать на квартиру с полугодовым контрактом аренды. И только после заключения договора с «Гюльдендалем», когда на счету у Берлиот была восстановлена прежняя сумма, они снова стали это обсуждать.

Он постоянно страдал от безденежья и пытался занять денег в связи с выходом в свет нового поэтического сборника «Дикий хор». Рецензии были вполне одобрительные, но это не было триумфом.

Ему исполнилось сорок пять, он собирал вещи, ожидая новой поездки в Копенгаген. В течение года он лгал себе.

Он попробовал жить в Хорнбеке, на северном побережье Зеландии, с тем чтобы избежать соблазнов, которые предлагала датская столица. Но осенью 1904-го ему это удалось лишь частично. Ведь до Копенгагена было всего два часа езды на местном поезде.

Его выходки становились все более экстравагантными. Он все время попадал в какие-то истории. Некоторые ядовито шептали, что Гамсун искушает Всевышнего, находились и те, кто утверждал, что он стал жертвой собственной фантазии и пошел по пути своего персонажа, неврастеника Нагеля, героя «Мистерий».