Время пролетело быстро, и пора было прощаться.

– Все, что вы рассказали, очень важно, – на прощание сказал генерал. – Очень важно. Мы обязательно организуем конференцию по тактике современного воздушного боя и пригласим вас, гвардейцев, поделиться опытом с нами. Не возражаете?

– С удовольствием, – ответил за всех Саша.

Савицкий его просто поразил. «Вот это командир, – с восторгом думал он. – Едва прибыл на фронт, а уже побывал в бою. Такой наверняка умеет ценить людей и все то, что они предлагают для победы над врагом. Не то что наш…»

Однако в ближайшие дни конференцию созвать не удалось.

17 апреля немцы перешли в наступление на Мысхако. На земле и в воздухе начались упорные бои. Бомбить Малую Землю принялись около пятисот бомбардировщиков под прикрытием двухсот истребителей. Бомбардировщики шли волнами по 40-60 машин, а сверху над ними «мессершмитты». Даже летчики, воевавшие с первых дней войны, такого не видели.

Немцы приступили к операции «Нептун». В бой была введена группировка численностью 27 тысяч солдат и офицеров. На Малой Земле в это время находилось около 15 тысяч десантников. Плацдарм был превращен в подземную крепость с десятками километров траншей, блиндажами, штольнями в скальном грунте.

«Штуки» – одномоторные бомбардировщики «Ю-87» полковника Эрнста Купфера, двухметрового гиганта с Дубовыми листьями к Рыцарскому кресту на шее, волнами начали обрабатывать артиллерийские позиции, укрепления и опорные пункты советских войск.

Советских самолетов в воздухе было втрое меньше. Хотя для поддержки десантников, сдерживающих натиск четырех немецких пехотных дивизий, привлекли почти пятьсот машин, удаленность аэродромов от линии фронта позволяла советским истребителям находиться над районом боевых действий не более десяти-пятнадцати минут, и это обстоятельство серьезным образом снижало эффективность истребительной авиации. Кроме того, на трассе следования наших самолетов находились северозападные отроги Главного Кавказского хребта, что тоже затрудняло полеты, особенно когда низко опускалась облачность.

На полетных картах летчиков 16-го полка Малая Земля была заштрихована красным карандашом. Все знали – там окопались и стоят насмерть легендарные моряки во главе с Цезарем Куликовым, отправившие на материк написанную на листке кровью клятву «своими знаменами боевыми, именем жен и детей наших, именем нашей любимой Родины» выстоять. Летчики знали, что героев надо во что бы то ни стало прикрыть, а также обеспечить успешные боевые действия наших бомбардировщиков и штурмовиков.

Первой на боевое задание пошла восьмерка во главе с Покрышкиным. Вторую четверку в его группе вел Дмитрий Глинка, летчик соседнего 45-го полка, о геройских подвигах которого часто писала дивизионная газета. Группа прикрывала девятку пикирующих бомбардировщиков «Пе-2».

На подходе к Цемесской бухте им встретились «мессершмитты», и Глинка с ходу, без команды ведущего вступил с ними в бой. «Зачем он с ними связался, – с беспокойством подумал Александр. – Мог бы отпугнуть «мессеров» и вернуться в строй. Теперь за его подопечных «Пе-2» придется отдуваться нашей четверке. Ведь говорили же, что для очистки неба выделены «Яки» Савицкого».

Меж тем «петляковы» отбомбились, стали разворачиваться над морем домой и, как часто у них бывает, растянулись.

– Внимание! – подал команду Александр.

Она означала: усилить наблюдение, во время разворота наших бомбардировщиков немецкие «охотники» чаще всего атакуют отставшие машины.

Саша бросил взгляд в сторону Анапы: так и есть, клубится пыль, истребители уже взлетают. Скоро они будут здесь. Тут же его внимание привлекли несколько групп немецких бомбардировщиков, следовавших курсом на одной с ним высоте. Сердце заныло от мысли: сколько же бомб эта армада обрушит на малоземельцев. Нет, этого допустить нельзя! Вокруг «пешек» пока все спокойно, и за оставшееся время вполне можно разогнать немецкую армаду.

– Внимание! Всем приготовиться! Я атакую бомберов! – подал он своим команду. Тройка из его звена четко знала свою задачу – броситься в атаку, как только командир срежет ведущего и строй рассыплется.

У Александра начался свой отсчет: «Все! Атакую!.. Флагман растет в прицеле… Сбросить газ… Уменьшить скорость сближения… На ведение огня остается секунда… Держать в прицеле!.. Сколько снарядов несется навстречу… Мимо… Я зашел под углом… Все, можно нажимать на гашетку. – Машина затряслась от пушечно-пулеметной дроби. – Теперь вниз, иначе столкнусь!»

Он резко толкнул ручку управления вниз. Мгновение спустя с ревом над ним пронесся «юнкерс». И тут же он почувствовал, как куда-то исчезает сила тяжести, желудок подымается вверх, кажется, что сейчас он застрянет в глотке, пыль и какой-то мусор летят в глаза. «Черт, Гришка, не продул воздухом кабину», – едва успел он подумать, как голова врезалась в фонарь. Ручка на себя, и через мгновение он почувствовал облегчение.

Саша осмотрелся. Флагман горел, падая вниз. Его тройка била метавшихся фрицев. Глинка со своими сражался с «мессерами» в стороне.

Неожиданно примеру истребителей последовали наши пикирующие бомбардировщики. «Петляковы», непрерывно стреляя из носовых пушек и пулеметов, пошли в лобовую атаку на «юнкерсы». В одно мгновение в небе все перемешалось в один клубок из огня, дыма и металла, и казалось, что из этого клубка живым уже никому не выбраться. Но нет, все «петляковы» оказались на месте. «Ну и командир у них, силен, ну и пилотяга! – в восторге думал Саша о ведущем бомбардировщиков. – Так бы домой дойти». Он прекрасно понимал, что все это были цветочки, а ягодки будут впереди.

«Юнкерсы» не выдержали, стали куда попало сбрасывать бомбы и разворачиваться на запад. «Петляковы» прекратили стрелять и сомкнули строй. На очередном развороте два из них отстали. «Сейчас немцы ими займутся», – подумал Александр, тревожно оглядываясь. Так и есть. Два «Фокке-Вульфа-190» уже подкрадывались снизу к бомбардировщикам.

Переворот, резкое пикирование, Саша сел на хвост «фоккера». Второго приготовился атаковать ведомый Островский. Немцы, увлеченные охотой за бомбардировщиками, ничего не замечали, их ведущий уже начал стрелять. «Сукин сын, получи и ты!» – Саша нажал гашетку. «Фоккер» сразу просел и, нехотя кувыркнувшись через крыло, пошел вниз. Круги на воде да облачко дыма в воздухе – вот все, что от него осталось через какое-то мгновение. «Петляков», отделавшийся легкими пробоинами, спокойно продолжал свой полет. Василий Островский тоже стрелял, но промазал, и его «фоккер» удрал. Они догнали свои бомбардировщики уже над сушей.

После приземления в Поповической состоялось резкое объяснение с Дмитрием Глинкой.

– Ты что, новичок? – с трудом сдерживая себя, отрывисто бросал Покрышкин. – Не знаешь, что нельзя оставлять бомбардировщики без прикрытия?

– Но все же обошлось. И я сбил «фоккера», – оправдывался Глинка.

– К черту твоего «фоккера»! Ты бросился в драку без разрешения командира, а мы потом отдувались за вас одной четверкой! Носились, как идиоты, из одного края в другой!