Зато живое воспоминание о Мастере Хора, о Цветах Времени и о музыке теперь никогда ее не покидало. Достаточно ей было закрыть глаза и вслушаться в себя, как она видела пламенные краски цветов и слышала музыку звездных голосов. И снова, как в первый раз, она могла повторить слова и напеть мелодию, хотя и эти слова и мелодии никогда не повторялись.

Иногда она по целым дням сидела на каменных ступенях, напевая и разговаривая сама с собой. Но никто не слышал ее — только деревья, птицы и камни.

Одиночество бывает разное, но Момо была так одинока, как едва ли какой другой человек на свете.

Ей казалось, что она заперта в пещере, полной бесценных сокровищ, с каждым днем их становилось все больше и больше, она чувствовала, что задыхается. Но выхода не было! Никто не мог пробиться к ней, и она никому не могла дать знать о себе — так глубоко зарыта она была под горой времени.

Бывали часы, когда она начинала думать, что лучше бы ей никогда не слышать этой музыки, не видеть этих красок. И все же, если бы она могла выбирать, она ни за что на свете не отказалась бы от этих воспоминаний. Даже под страхом смерти. Теперь она поняла: бывают богатства, от которых человек гибнет, если не может разделить их с другими…

Каждые два дня ходила Момо к дому Джиги и подолгу ждала перед воротами. Она надеялась еще раз увидеть его. Теперь Момо готова была на все. Она готова была остаться у Джиги, слушать его и говорить с ним, все равно — будет все как раньше или нет. Но ворота больше не открывались.

Так прошло несколько месяцев, но никогда время не тянулось так медленно. Достаточно сказать, что если бы Момо нашла дорогу к Мастеру Хора — а она все время пыталась ее найти, — она бы попросила его не отпускать ей больше времени или разрешить навсегда остаться у него в Доме-Нигде.

Но без Кассиопеи нельзя было отыскать дорогу. А черепаха все не находилась. Может быть, она давно вернулась к Мастеру Хора. Или заблудилась где-нибудь в мире. Во всяком случае, она не возвращалась.

Но тут произошли новые события.

В один прекрасный день Момо встретила на улице трех детей, которые раньше всегда к ней ходили. Это были Паоло, Франко и девочка Мария, таскавшая за собой маленькую сестренку Деде. Все трое очень изменились. Одеты они были в серую форму, их лица выглядели странно застывшими и безжизненными. Момо их восторженно приветствовала. Но они в ответ едва улыбнулись.

— Я так искала вас, — сказала Момо затаив дыхание. — Пошли ко мне?

Трое обменялись взглядами, потом покачали головами.

— Но может быть, завтра? Или послезавтра?

Те опять покачали головами.

— Ах, ну приходите же снова! — попросила Момо. — Ведь раньше вы так часто приходили!

— Раньше! — ответил Паоло. — Теперь все по-другому. Нам не разрешают бесполезно тратить свое время.

— Но мы никогда этого не делали, — сказала Момо.

— Да, нам было хорошо, — сказала Мария. — Но теперь это невозможно.

И они заспешили. Момо побежала рядом с ними.

— И куда же вы идете?

— На занятия, — ответил Франко. — Там мы учимся играть.

— Во что? — спросила Момо.

— Сегодня мы играем в дырявые карты, — объяснил Паоло. — Это очень полезно, но надо быть дьявольски наблюдательным.

— И как это происходит?

— Каждый из нас изображает из себя перфокарту. Карта имеет различные характеристики: величину, возраст, вес и так далее. Но это не настоящий твой рост, вес и все такое, а то это было бы слишком просто. А иногда мы — длинные числа, например МУ Икс/763 Игрек. Нас перемешивают, и мы попадаем в картотеку. И тогда кто-нибудь из нас должен выбрать определенную карту. Он должен задавать вопросы, отсортировывая все другие карты, чтобы в конце осталась только одна нужная. Кто это сделает быстрее всех — тот выиграл.

— И это весело? — с сомнением спросила Момо.

— Дело не в этом, — боязливо сказала Мария. — Так говорить нельзя.

— Но в чем же тогда дело? — поинтересовалась Момо.

— В том, чтобы была польза для будущего.

Они подошли к воротам большого серого дома. Сверху висела вывеска «Детское Депо».

— Я столько могу вам рассказать. — сказала Момо.

— Может быть, мы еще увидимся, — печально сказала Мария.

Вокруг было много детей. Все входили в ворота. И все были похожи на друзей Момо: такие же грустные.

— У тебя было гораздо лучше, — произнес вдруг Франко. — Там нам самим все в голову приходило. Но так ничему не научишься, говорят они.

— А не могли бы вы попросту убежать? — предложила Момо.

Трое покачали головами и оглянулись — не слышал ли их кто-нибудь.

— Я раза два попробовал, в самом начале, — прошептал Франко. — Но это бессмысленно. Они тебя сразу же схватят.

— Так нельзя говорить, — сказала Мария. — В конце концов, о нас ведь заботятся…

Все замолчали. Момо схватилась за сердце и спросила:

— Не могли бы вы взять меня с собой? Я теперь совсем одна.

И тут произошло нечто странное: не успели дети вымолвить слова, как мощная магнитная сила втянула их в дом. Ворота за ними шумно захлопнулись.

Момо испугалась. Все же она подошла к воротам — позвонить или постучать. Она хотела попросить, чтобы ей разрешили играть вместе со всеми, все равно в какие игры. Но едва она приблизилась, как в страхе застыла на месте. Между нею и воротами возник Серый господин.

— Бесполезно! — произнес он с тонкой улыбкой, зажав в губах сигару. — И не пытайся! Не в наших интересах, чтобы ты туда попала.

— Почему? — спросила Момо.

Она опять почувствовала в себе волну холода.

— Потому что для тебя у нас припасено другое, — ответил Серый господин, выпустив кольцо дыма, которое обвилось вокруг шеи Момо, медленно тая.

Мимо спешили люди.

Момо указывала пальцем на Серого господина, пытаясь позвать на помощь, но не могла произнести ни звука.

— Оставь это! — сказал Серый господин. — Если будешь разумна, много для себя выиграешь — и для своих друзей тоже. Хочешь ты этого?

— Да, — прошептала Момо.

Серый господин тонко улыбнулся.