– Эй, ненаглядная, – Шадек, нарезающий круги вокруг кровати, на которой сидела Бивилка, остановился. – Так ты ведь искатель!

– Неушели? – прошамкала девушка в лучших традициях нянюшки и проглотила кусок сушеной груши. – И что?

– Так то, что ты сама можешь отыскать банников-хатников! – воскликнул Шадек. – И не нужно никаких книжек и голубей!

– Не могу, – Бивилка изучила оставшиеся в кружке фрукты и вытащила сливу. – Сколько можно повторять: маг-искатель может найти лишь то или того, кого хорошо знает. Или хотя бы толком помнит. Еще я умею отыскать потерянную вещь по описанию хозяина, если этот хозяин не пьян, не безумен и способен дать мне считать мыслеобраз предмета. Человека пропавшего могу найти. Но не буду. А призорцев как искать, а? Я их даже на картинках толком не видела!

– Я видел, – маг присел перед кроватью, оперся на нее руками, «запирая» Бивилку, посмотрел в глаза. Девушка залилась краской и жалобно чавкнула сливой. – Я хорошо их запомнил и смогу создать отличный мыслеобраз призорца! Правда!

– Не сможешь, – Бивилка оставила робкие попытки отстраниться и в качестве неубедительной преграды выставила перед собой кружку. – Глупости предлагаешь, Шадек. Поисковая магия так не работает!

– Или ты просто искать не хочешь?

Девушка промолчала, делая вид, что всецело занята изучением фруктов в кружке.

– Ненаглядная, я все знаю.

Бивилка молчала, не поднимая глаз.

– Ты что, с тех пор вообще не занимаешься искательством?

– Занимаюсь, – неохотно ответила девушка и поморщилась. – Вещи ищу, если надо кому. А людей, зверей и нелюдей не ищу. И говорить про это не хочу, ясно тебе?

– Нет, неясно! – уперся Шадек. – Мне совсем неясно! Это ж ты всегда громче всех выла про маговский долг. Это ж ты хотела счастья для всех людей, без разбору, задарма. А теперь что? Теперь именно ты не хочешь давать им это счастье и не хочешь выполнять свой долг? Ты что, ненаглядная, с клубники падала? У тебя совести еще меньше, чем у меня, что ли?

– Все с моей совестью в порядке! – закричала Бивилка. – Я помогаю, помогаю, ясно тебе? Я только и делаю, что приношу добро и пользу! Ты вообще без уклона живешь – ничего, не развалился, работаешь! Ну так и я без уклона работаю!

– Ага, – Шадек снова оперся о кровать, в этот раз стоя, навис над Бивилкой. – А кто ж это мне жаловался, какие у него разъезды бестолковые? Как же ты приносишь пользу, дорогуша, расскажи?

– Отстань, – потребовала Бивилка и стиснула кружку. – Без тебя тошно. Дорал письмами забрасывает. То через Кинфера, то через Оля достает. Хоть на край света уеду – все равно отыщет. Те двое тоже… ходят вокруг, в глаза заглядывают. Все правильные слова говорят. А я не могу, не могу, понятно тебе?! Хоть ты от меня отцепись!

– Хорошо, – Шадек сел рядом на кровать и небрежно потрепал Бивилку по плечу. – Я все понял и отстал. Какие у нас еще есть возможности для поиска призорцев?

– Не знаю, – девушка со стуком поставила кружку на столик и обхватила руками коленки. – Не хочу я находить никаких призорцев. Покоя хочу.

На другой день чувство долга у Бивилки, конечно, возобладало над всем прочим. Она принялась исследовать сараи, курятники и другие постройки, куда жители Фонка соглашались ее пустить. Шадек с радостью присоединился: это было интересней, чем просиживать штаны в доме.

– Ты идешь со мной только для развлечения? – горько спросила Бивилка. – Ты что, не хочешь помочь этим людям?

– Чуточку хочу, – неохотно признал Шадек. – Подпортили меня эти тракты.

– Ты хотел сказать, «исправили», но ошибся. Ты все такой же безответственный человек, у которого вся жизнь течет на авось.

– Вовсе нет! Ты просто не видишь изменений в моей картине мира, потому как она находится внутри моей головы!

– Добренько, Шадек, порази меня в самое сердце. Расскажи, как ты изменился в лучшую сторону.

– В худшую, ненаглядная. Раньше мне важней всего было, чтоб все встречные погромче мной восхищались, а теперь хочется делать их жизнь поудобней, полегче.

– Потому что когда людям трудно живется, у них нет сил на восхищение твоими талантами, – тут же нашла объяснение Бивилка. – А когда ты делаешь их жизнь легче, они восхищаются тобою особенно громко.

– Не без того, – легко согласился Шадек. – А еще я собаку завел.

– Куда завел?

– Не куда, а просто. Для себя. Забрал ее из одного поселка, чумного на всю голову. Забрал, чтобы кормить и заботиться.

Бивилка смотрела недоверчиво.

– А потом отвез ее Олю, в Мошук. Не та у меня жизнь, чтоб собаку таскать за собой.

– То есть ты забрал собаку, чтобы кормить и заботиться, но кормит и заботится Оль, – уточнила Бивилка.

– Ну да. Получается так. И все-таки ее жизнь я тоже сделал лучше, как ни крути.

В хозяйственных постройках, которые они обшарили, не нашлось ничего необычного, и Шадек был уверен, что Бивилка восприняла неудачу с огромным облегчением. Впрочем, он и сам всерьез не рассчитывал на успех.

Затем дни просто потянулись друг за другом, и вскоре Шадек впал в уныние – состояние, совершенно для него непривычное.

От тоски маг перерыл книжный сундук нянюшки и не нашел там ничего полезного. Сказки, басни, притчи, потешки и чистоговорки – коллекция была роскошной и насчитывала почти сотню томиков. Многие книги были из других краев Идориса: много из Меравии и Гижука, четыре штуки – из ледяной северной Недры, одна книга – из далекой Алоники, раскинувшейся за Даэли. Из самой Даэли тут было целых три книжки, чего Шадек никак не ожидал. Он не знал, что дриады записывают свои сказки и не думал, что кому-то охота их читать.

В Даэли, полной странных существ и явлений, истории складывали, мягко говоря, жуткие.

От скуки маг прихватил из сундука несколько книжек: делать ему было решительно нечего. Бивилке скучно не было, она по полдня вертелась около Гавель. Двум молодым женщинам по душе пришлось общество друг друга, а на Шадека их болтовня наводила жуткую тоску. Пообщаться с Эрреном удавалось редко: по большей части швец проводил свои дни в обществе горок раскроенных тканей, мелков, угольков да иголок с цветными нитками.

Шадек бы скорее предпочел неумолчную трескотню Бивилки и Гавель.

С течением времени эльфийка все чаще стала находить себе занятия, в которых магичке не было нужды участвовать. Перелущить сушеную фасоль, приготовить сложное блюдо на обед, перебрать посуду в шкафу и вещи в сундуке с приданым для ребенка… Все это Гавель делала при участии нянюшки, мягко и настойчиво спроваживая Шадека и Бивилку «не путаться под ногами хоть полдня».

– Вам, магам, друг с дружкой интереснее, чем с домашними тетками, – заявляла эльфийка, хлопая роскошными темными ресницами. – Ты, милая, прямо расцвела за последние дни, разрумянилась, глаза блестят, голос колокольчиком – ну любо-дорого глянуть! Не иначе – какая-то магия!