Известен еще один поучительный случай. Во время Средиземноморской кампании 1770 года в эскадре адмирала Спиридова линейным кораблем «Евстафий» командовал капитан 1-го ранга Иван Круз, отличавшийся особой любовью к избиению подчиненных. Во время сражения с турецким флотом в Хиосском проливе «Евстафий» загорелся и взорвался. Капитан Круз оказался в воде.

Когда к захлебывающемуся капитану подплыла шлюпка и тот попытался в нее залезть, матросы начали бить его веслами по голове. Понимая, что это конец, Круз закричал, прося у братцев-матросиков прощения за все свои зверства, и целовал крест, что никогда никого больше и пальцем не тронет. Только после этого Круза взяли в шлюпку. Свое слово Круз сдержал. Бившие его веслами матросы не понесли никакого наказания, а он действительно полностью изменил свое отношение к нижним чинам. В истории флота адмирал Круз остался как герой двухдневного победного Красногорского сражения 1790 года, в котором он преградил путь шведскому флоту на Петербург…

В XVIII веке даже во время недолгих летних плаваний по Балтийскому морю на наших кораблях порой от болезней вымирало до трети команды. Это, впрочем, тогда никого особо не удивляло. При этом еще остававшиеся в живых матросы распределялись уже не по трем, а по двум вахтам, вследствие чего очень быстро изнурялись от тяжелой работы, и смерть косила их ряды с еще большей силой. В целом на кораблях российского флота потери от смертности были в два раза больше, чем на других флотах, и это притом, что плавал российский флот не столь уж далеко и долго. Просматривая журналы Адмиралтейств-коллегий на всем протяжении XVIII века, я не разу не нашел каких-либо судебных разбирательств и наказаний капитанов за большую смертность подчиненных им нижних чинов. Это весьма прискорбно, но так было.

Порой происходили и вообще вопиющие случаи. Так, в марте 1716 года на кораблях капитана Алексея Сенявина, стоящих в Копенгагене, в течение короткого времени скончалось полторы сотни матросов. Всех их, без долгих раздумий, побросали прямо в городской канал. Вскоре трупы русских моряков начало прибивать к городской набережной и домам обывателей. Это вызвало возмущение жителей датской столицы, и только после этого было приказано вытаскивать трупы матросов из воды и закапывать в земле…

Особенно тяжким было положение матросов в правление дочери Петра Великого Елизаветы Петровны. Будучи на словах продолжательницей славных дел своего отца, на самом деле Елизавета флотом не занималась. Поразительно, но она вообще на целое десятилетие забыла о том, что у нее есть военный флот. В результате все это время офицеры не получали чинов, а матросы никакого содержания, перебиваясь случайными заработками на стороне, а то и вовсе нищенствуя с разрешения своих таких же голодных начальников. Вот подметное письмо вице-адмиралу Мишукову, написанное как раз в пору правления дщери Петра Великого 11 декабря 1744 года матросами: «Известно ли уже вашему превосходительству, имеющимся при Адмиралтействе коллегии и в экспедиции комиссариатской присутствующим, как нам долговременно денежное довольствие за майскую треть 1744 года вашим нерадением нам не выдано, и от того пришли в неоплатные долги и помираем почти голодной смертью; что же хотя кому сухопутный провиант и дается, отведали бы вы каково б с провиантом в нашем бедном и так долго не производившимся денежном жаловании довольствоваться не могли; но не рассуждается то, чтоб вам ко всем служителям быть рачительным и за нас старательным, дабы не претерпевали нужды, голоду и в нынешнее зимнее и студеное время холоду; на что будет жалованье им давать много и скоро, они пропить еще успеют; лучше ту казну употребить в канал и в доки, а у нас де денег много, а хотя когда и не станет, то де от подрядчиков от строения канала, мокрого дока и от вновь сделанного плавучего судна нам не только харчом, сахаром, но и карманы деньгами наполнены быть могут; к тому же еще есть поместья и вотчины, из которых тоже, как харчу, так и питей к наступающему празднику Рождеству Христову крестьяне привезут, и тем де оный праздник проводить можно, а мы бедные и мизерные люди попали в ваши палаческие руки, не имеем себе ныне не точию харчу, но и провианту; за неимением харчей и за несладкою в артели, денег на месяц не станет, а при наступающем празднике не только пить, но для разговения харчу, мяса и купить не на что; чего ради, во многолюдственным и купном собрании нас, морских служителей, принуждены вашему превосходительству объявить и при том слезно просить, чтобы, хотя ваше превосходительство о выдаче нам к празднику, за майскую треть сего года, денежного довольствия постарались, и за вас могли бы быть богомольцами; ежели ж того жалованья ныне вскоре вами произведено не будет, то без всякой боязни примем смелость, не чиня здесь в Кронштадте грабежу и воровства, более 500 человек из Кронштадта от сего числа через пять дней уйдем; не задержут нас ваши крепости и часовые, и пришед у самой Государыни пред ногами Ея В. слезно просить и объявлять, какие мы от вас бедности терпим, безбоязненно же будем Более же вам ко объявлению писать ничего не имеем, но слезно просим для разговения о выдаче нам того жалованья; ежели же вам хочется знать кем оное письмо написано, тогда вы увидите, когда к Государыни придем и просить будем; и объявляем, что при согласии оного в вечернее время морских служителей более 200 человек».

Интересно, но на этот документ почему-то никогда не обращали внимания наши историки. И зря! Перед нами потрясающее по своей силе послание доведенных до крайнего состояния людей, отчаявшихся найти правду и решившихся на крайнюю меру — коллективное шествие к дочери Петра. По существу, это был уже настоящий бунт. А потому, если престарелый адмирал Мишуков на голодных матросов внимания не обращал, то прочитавшие письмо члены Адмиралтейств-коллегий сразу оценили опасность ситуации, как для флота, так и лично для себя. Если обычно с решением дел в Коллегии не торопились, откладывая их на долгие месяцы, а то и годы, то здесь господа адмиралы управились всего в семь дней. Значит, действительно припекло!

Указ Адмиралтейств-коллегий от 18 декабря 1744 года «…О подметном вице-адмиралу Мишукову письме… приказали: …в Кронштадте командам накрепко подтвердить, чтоб обретающиеся в оных командах подчиненные от всяких непотребств и противных поступков были удержаны, чего за ними прилежно наблюдать и всячески предостерегать, и ежели кто в каких противных поступках явится, с оными поступать по указам без всякого упущения… А для чего ж вышеобъявленным обретающимся в Кронштадте морским служителям на показанную сего года майскую треть жалованья в дачу не произведено и имеющимся здесь на оную ж треть морским и адмиралтейским служителям жалованье выдано ль, о том правительствующему сенату в контору из той Коллегии взнесть особый рапорт немедленно ж».

Дело о подметном письме, как говорится, замяли. Матросам выдали некоторые деньги и те успокоились. Но служба матросская от этого, разумеется, легче не стала. Недаром в популярной матросской песне того времени пелось:

Собирайтесь-ка, матросики,

Да на зеленый луг

Становитесь вы, матросики

Во единый вы во круг,

И думайте, матросы, думу крепкую

Заводи-ка вы да песню новую,

Которую пели вечор, да на синем море.