* * *

Отрывок из письма графини д'Аржаньяк к Люсьен де Кресси.

31 октября 17 43 года.

Дорогая Люсьен, ты даже не представляешь, как всем нам не хватает тебя. Мадлен просто бредит твоей игрой и жаждет услышать ее на затеянном нами празднестве, до которого остается совсем мало времени. Стоит ли говорить, что я мечтаю о том же.

…Мы так и не знаем, серьезно ли ты больна. Эшил молчит как рыба, отделываясь от меня общими фразами о твоем нездоровье. Если желаешь, я охотно пришлю к тебе своего врача. Порядок требует заручиться в таком вопросе согласием мужа, но, думаю, мы обойдемся и без него…

Знаешь, барон д'Ильруж и впрямь обручился с Олимпией де ле Радо. Ее брат просто в ярости, но Боврэ пребывает в полном восторге. Ты предсказала это еще полгода назад. Ты всегда разбиралась в тонкостях людских отношений, ты привыкла быть на виду — представляю, как тебе сейчас одиноко, моя дорогая Сен-Жермен заявил, что, пока ты не поправишься, виолончель для него лишена души и не способна вдохновить его на новые пьесы. Как поэтично, не правда ли? Поправляйся скорей! Впрочем, небольшую оперу для нашего праздника он все-таки написал и уже приводил музыкантов на репетицию. Я в полном восторге и надеюсь, что ты тоже сможешь по достоинству ее оценить.

…Как представлю тебя в четырех стенах, так мне хочется плакать! Этот монстр, этот твой муженек — что он себе позволяет?

Ты должна написать дядюшке или сестрам. Тебе нельзя оставаться с этим тираном. У меня сердце заходится, когда я думаю о тебе. Если я могу что-нибудь для тебя сделать, дай мне как-нибудь знать. Я готова на все, полагаю, есть и другие! Вырвать тебя из лап ненавистного Этила сочтет делом чести каждый порядочный человек.

Беги от него, беги прямо ко мне, дорогая, даю слово, ты никогда больше не вернешься в особняк де Кресси. Ты будешь жить у меня сколько захочешь, а если Этил предпримет попытку тебе помешать, что ж… у меня есть брат, я обращусь к нему с просьбой о помощи. Он, правда, советовал мне не мешаться в супружеские раздоры, но, узнав все обстоятельства, несомненно заступится за тебя. Он поймет, что твоя беда выходит за рамки обычных семейных скандалов. Вместе мы убедим его в этом, только сделай решительный шаг.

Я отправляю письмо с посыльным, которому белено ждать около часа. Если тебе удастся передать ему весточку, он тут же доставит ее ко мне.

А пока в ожидании встречи остаюсь твоей любящей и, надеюсь, любимой подругой,

Клодия де Монталье,

графиня д'Аржаньяк

Возвращено нераспечатанным 11 января 1744 года.

Отрывок из письма барона Клотэра де Сен-Себастьяна к шевалье Донасьену де Ла Сеньи.

Пакет посланий, датированных 1 ноября 1743 года.

«…И чего ради Вандом устроил в „Трансильвании“ этот спектакль? Кажется, вы могли бы понять, что подобные выходки достижению наших целей вовсе не служат. А с убийством д'Ильружа вы, прямо скажем, опростоволосились напрочь. Никто не поверит, что его убил Сен-Жермен. Особенно после того, как он подарил ему жизнь в присутствии доброй сотни бездельников, готовых теперь носить его на руках. Скорей будут думать, что барона убили, чтобы заткнуть ему рот. Он ведь обязался публично открыть Сен-Жермену какой-то секрет. Но не успел, а потом ему уж не дали. Вот о чем теперь станут судачить на каждом углу. И глупости совершенного нисколько не умаляет тот факт, что это действительно так.

…С этим ладно, но куда подевалась Люсьен де Кресси? Эшил не смог дать никаких вразумительных объяснений. Даже после того как Тит — в моем присутствии, разумеется, — с пристрастием его допросил. Если, кстати, вам нужен этот болван, вы найдете его в постели; синяки доскажут вам остальное. Рассмотрите их повнимательнее, прежде чем затевать что-то дурацкое.

Взять служанку вместо хозяйки, конечно, возможно, но это — аварийная мера. Вы постоянно нарушаете свои обязательства по отношению к кругу, дорогой Донасьен. Вам пришла пора задуматься о своем будущем. Части вашего организма, выдающие в вас мужчину, почти так же годятся для жертвоприношения, как кровь и девственность юной особы. Зарубите это себе на носу. Если Мадлен де Монталье опять от нас у скользнет, место ее на алтаре в день зимнего солнцестояния займете именно вы — я вам это обещаю. Сначала вас лишат того, о чем было только что упомянуто, потом круг использует ваше тело так, как у нас это принято. Вы ведь помните, что происходило с мадам де Кресси? С вами будет проделано то же, только несколько по-другому. А когда круг насытится, я самолично сниму с вас кожу. Представьте себе хорошенько все это и наконец возьмитесь за ум, шевалье.

Полагаю, теперь головной нашей болью становится Жервез д'Аржаньяк. Я слышал, прошлой ночью он выиграл огромную сумму. У меня нет сомнения, что граф ее вскорости спустит, но какое-то время он все же продержится на плаву. Нищий Жервез нам полезен, богатый — опасен, ибо может взбрыкнуть. Призываю вас действовать осмотрительно и никого из наших к нему не пускать. За дело должен взяться Шеню-Турей — он, кажется, намеревался вступить в наше братство. Дайте ему поручение окоротить любезного д’Аржаньяка, и поскорей — пока тот не примирился с женой. Граф снова должен почувствовать себя загнанным в угол, затравленным кредиторами и своенравной супругой, только и мечтающей, как бы загнать муженька под каблук. Это единственный способ заручиться его помощью в очередном туре охоты на Монталье. А времени у вас мало, куда как мало, любезный мой шевалье. Доставить ко мне девушку следует не позднее десятого числа сего месяца. Она моя, она обещана мне еще до рождения, и лучшей жертвы для будущего обряда нельзя и желать. Мне понадобится сорок дней, чтобы приготовить Мадлен к тому, что ее ожидает, и окончательно сломить ее волю. Учтите, что меньшим сроком не обойтись. Каждый из нас возьмет ее как захочет, и эта кровь свяжет нас и вольет в нас новые силы. Простое убийство мне отвратительно. Нет, жертву следует полностью уничтожить, ее душа, ее тело должны обратиться в ничто.

Вы, Жуанпор и Шатороз отвечаете за поимку Мадлен Монталье в десятидневный срок, и более я не потерплю никаких отговорок. В случае неудачи гнев мой будет ужасен. Во всей Франции не найдется местечка, какое укрыло бы вас от меня, помните же об этом.

Попутно поглядывайте по сторонам, есть еще один человек, который нам интересен. Князь Ракоци, его якобы видел в Париже Ле Грас. Этому князю известно многое о природе вещей, но вряд ли он добровольно поделится своим знанием с нами. Заманив его в наши сети до дня зимнего солнцестояния, мы получим возможность усилиться многократно. Ракоци знает секрет изготовления драгоценных камней, а там рукой подать и до философского камня. У нас имеются способы развязать ему язычок. Кроме того, смерть этого мудреца, будучи правильно организованной, освободит для нас его силы, а потому весьма нам желательна. Возложив на алтарь не только Монталье, но и Ракоци, объединив плоть с интеллектом, мы чрезвычайно выиграем во всех отношениях.