Учительница выложила последнюю книгу обратно на стол. Можно задержаться до конца года. Ее не поймут. Пока она живет здесь, должна подчиняться определенным правилам. Сейчас директрисе будет сложно найти кого-то на ее место. К тому же она сможет приглядывать за…

– Мария Тимофеевна, можно?

Дверь кабинета открылась, и вошел молодой мужчина. У него были светлые волосы и открытая мальчишеская улыбка. В нем не чувствовалось ничего опасного или настораживающего, но учительница напряглась. В его улыбке она уловила знакомые черты и поняла, кто перед ней, еще до того, как мужчина представился.

– Можете уделить мне пять минут? – спросил он.

– Только пять, – сухо сказала учительница. – Я ухожу.

– Мне очень жаль, что я только сейчас нашел возможность лично познакомиться с учителями Димы. Я понимаю, что ситуация с ноутбуком говорит о нем нелучшим образом, но…

Он все говорил и говорил, расписывая достоинства своего сына, а сам не сводил глаз с ее шеи. «Он знает, – поняла старая учительница. – И не понимает, в чем дело». Ей стало страшно. Впервые за очень много лет. Страшно не за себя, нет. За этих наивных детей, которым она бездумно вручила Бальсиор.

– У вас нет повода для беспокойства, – сказала учительница холодно. – Дима хороший мальчик, просто сложный период адаптации. Но у него появляются друзья. Настя Волкова…

Она специально назвала Настю, чтобы проверить. И не просчиталась. Красивое лицо мужчины скривилось, как будто его пронзила зубная боль.

– Мы должны больше доверять детям, – продолжила учительница, делая вид, что все в порядке. Встревоженный отец пришел в школу посоветоваться насчет проблемного подростка…

– Доверяй, но проверяй, – засмеялся мужчина. – Он еще ребенок и многого не понимает.

«Это точно, – мысленно согласилась с ним учительница. – И, боюсь, поймет слишком поздно».

– Вам не стоит беспокоиться, – сухо повторила она. – Дима прекрасно разберется во всем сам.

Должно быть, она все же выдала себя, потому что мужчина вдруг перестал улыбаться и шагнул к ней.

– Вы отдали ему это? – спросил он резко.

– Что отдала? – Старая учительница смело встретила его взгляд.

– Вы знаете что. – Мужчина скрипнул зубами. – Вы не имели права впутывать его в эту историю!

Она выпрямилась, вложив в один взгляд всю свою ненависть и в то же время чувствуя благодарность за его признание. Ей всегда больше нравилось стоять лицом к лицу с врагом, а не терзаться подозрениями.

– Ваш сын сам выбрал этот путь.

– Неправда! – Лицо мужчины исказилось. – Я не хотел этого для него!

Учительница горько усмехнулась. Он сохранил отцовские чувства, кто бы мог подумать! Значит, отравлен магией не до конца, есть надежда…

– Что вы ему рассказали? – потребовал мужчина.

– Мне не пришлось ничего рассказывать, – соврала учительница. – Он все знал сам.

– Неправда! Они ничего не знают, эти дети! – Губы мужчины дрожали от еле сдерживаемой ярости. – Я позаботился о том, чтобы уничтожить все их дневники! Единственный, кто мог им что-то рассказать, это вы!

Он кричал в полный голос. «Наверное, нас слышно в коридоре, – подумала учительница отстраненно. – Может, кто-нибудь заглянет в кабинет?» Не то чтобы от этого был какой-то толк…

– Что вы им рассказали?!

Мужчина грохнул кулаком по столу. Книжка упала учительнице на ногу, но она даже не дрогнула.

– Все, – сказала она, заставив себя улыбнуться. – Все, что мне было известно. Все, что им нужно, чтобы найти дорогу.

– Зачем? – закричал он. – Вы хоть соображаете, куда их послали? Что их там ждет?

Она не сводила с него глаз. Да, их ждет страх. И боль. Но без этого нельзя.

– У них все получится, – сказала она торжественно, – я это знаю. Они – лишь дети, но сумеют сделать все что нужно.

Он подскочил к ней и тряхнул за плечи:

– Замолчите! Как я сразу не понял, кто вы такая! Вы безмозглая, глупая, злобная…

У нее все поплыло перед глазами, а в грудь вонзились маленькие иголочки. «Нужно предупредить ребят, – была ее последняя мысль перед тем, как все померкло. – Они должны знать…»

– Ну ты даешь, – сказал Артем с огорчением. – Раньше у нас была большая проблема, а теперь неразрешимая.

Мик знал, что он так скажет. До того как он пересказал слова Тимошки, Артем увлеченно искал гору в форме драконьей головы. На стене, рядом с плакатом об эволюции, висела карта мира. Ее не было в комнате Артема, когда Мик, Настя и Ева пришли к нему в первый раз. На карте разноцветными фломастерами были нарисованы кружки. Всего двадцать два, Мик сосчитал. Артем подошел к поискам очень ответственно. И конечно, ему не понравилось, что искать нужно совсем другое.

– Как мы найдем это поле? – кипятился Артем. – Гугл ничего не знает про дранрасов.

– Как в сказке, – мечтательно вздохнула Настя. – Иди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что.

– Мы не в сказке, – напомнил Артем.

Он что-то быстро набирал на компьютере, но Мик видел, что он только делает вид. Искать им было нечего.

– Как сказать, – хихикнула Ева. Она сидела на диване, подогнув под себя ноги, и играла с Бальсиором.

Бальсиору это явно нравилось. Мик поймал себя на мысли, что думает о Ключе как о живом существе – потому что он не только распускался каждые пять минут, но и заставлял остальные камни искриться. Когда Ева поднимала глаза, Мику казалось, что в них тоже сверкают отблески Бальсиора. Она была очень красивой. Но Мик вспоминал, как отреагировала Тимошка, когда он сказал, что Ева – Дух Хрустального Озера, и ему становилось не по себе. Что она хотела сказать? Он обязательно спросит ее в следующий раз.

Ребятам Мик не стал говорить об этом. Как и о том, что Тимошка назвала его Вожаком. Они вряд ли поверят. Решат, что он набивает себе цену.

О предупреждении Тимошки он тоже не рассказал, и это было уже серьезнее. Мик оправдывал себя тем, что не хотел их пугать, но в глубине души знал, что дело в другом. В том, что он подозревает родного отца и никогда не сможет признаться в этом друзьям.

– Раз мы почти в сказке, надо искать сказку, – проговорила Ева, вставая. – Какие-нибудь легенды или мифы. Хоть что-то должно было сохраниться.

– В Интернете ничего нет о дранрасах, – повторил Артем раздраженно. – Ты меня не слушала?

– Это ты меня не слушаешь, – огрызнулась Ева.

Она приехала в плохом настроении. Модный нью-йоркский фотограф, который должен был снимать ее в выходные, не прилетел в Москву, несмотря на договоренность с Евиной матерью. Съемки перенесли на следующий месяц, и Ева, успевшая растрезвонить всем знакомым, что идет к нему на фотосессию, оказалась в неприятном положении хвастунишки.