Рот женщины перекосился так, что кожа вокруг чуть не лопнула.

– Никогда не слышала такой поговорки.

– Это из Миамаса.

Женщина молча разглядывала свои колени.

Не похожа она на ангела, думала Эльса. С другой стороны, на пьянчугу тоже не тянет. Наверное, она достигла золотой середины между ангелом и пьянчугой.

– Зачем бабушка приводила к вам Волчье Сердце?

– Кого, извини?

– Вы сказали, что бабушка его к вам приводила. Поэтому он вас боится.

Женщина кивнула – очень медленно, но все-таки уже немного быстрее.

– Я не знала, что ты зовешь его… Волчье Сердце.

– Это его имя.

– Не знала.

– Так что, почему он вас боится, если вы даже не знаете, как его зовут?

Женщина положила руки на колени и уставилась на них так, будто видела первый раз в жизни и терялась в догадках, откуда они здесь взялись.

– Твоя… твоя бабушка приводила его сюда, чтобы он рассказал о войне. Она считала, что я могу ему помочь, но он меня боялся. По-моему, он боялся моих вопросов и своих… воспоминаний. – Прежде чем сделать глубокий вдох, она добавила: – Он пережил много… много войн. Он почти всю жизнь так или иначе провел на войне. Ты не представляешь, что война может сделать… с человеком.

– Почему у него сдвиг по фазе насчет рук?

– Что, извини?

– Он все время моет руки. Как будто они пахнут какашками.

Женщина в черной юбке ушла в себя. Эльса кашлянула.

– Ну, к примеру, какашками. На самом деле это может быть любой другой запах. То есть это что-то типа обсессии?

Женщина снова взмахнула ресницами:

– Иногда мозг человека, который пережил сильное горе, вытворяет странные штуки. Возможно, он пытается смыть…

Она замолкает. Опускает глаза.

– Смыть что?

– …кровь, – с отсутствующим видом ответила женщина в юбке.

– Он что, кого-то убил?

– Не знаю.

– Он чокнутый? – спросила Эльса прямым текстом.

– Что, извини?

– Вы же психолог?

– Да.

– Психологи ведь лечат людей, у которых с головой не в порядке. Ну, у которых что-то внутри сломалось. Наверное, невежливо называть их чокнутыми. Да? У него просто что-то сломалось?

– У всех, кто был на войне, что-то сломалось, – грустно сказала женщина.

Эльса пожала плечами.

– Зачем он пошел в солдаты? Во всех войнах виноваты солдаты.

Руки женщины медленно переместились с колен на письменный стол и обратно.

– По-моему, он был другим солдатом. Он был солдатом-миротворцем.

– Все солдаты одинаковые! – фыркнула Эльса.

И почувствовала себя ужасной ханжой. Она ненавидела солдат и войну, но знала, что если бы Волчье Сердце не разбил теней в Бесконечной войне, то серая смерть поглотила бы Просонье. Эльса много об этом думала. Когда стоит сражаться, а когда нет. Бабушка говорила: «У тебя есть мораль, а у меня есть двойная мораль. Так что я выиграла». Но Эльса не считала это выигрышем.

– Возможно, – сказала женщина.

– Судя по всему, клиентов у вас не много, – саркастически заметила Эльса.

Женщина не ответила. Ее руки ощупывали письмо. Эльса нетерпеливо вздохнула:

– Что еще пишет бабушка?

– Просит прощения… за разные вещи, – сказала женщина.

– За какие?

Женщина раскрывала рот, словно рыба:

– За всякие.

– Она просит прощения за то, что не спасла ваших близких?

Зрачки женщины вздрогнули:

– Да. И… и за это тоже. Эльса кивнула.

– И за то, что она меня сюда прислала?

– Да.

– Почему?

– Она знала, что ты будешь спрашивать много вопросов.

– Не спрашивать, а задавать, – поправила Эльса.

– Да, ты права.

Она совсем не злилась на Эльсу за то, что та ее поправляла. Эльсе это понравилось.

– Не любите, когда вам задают много вопросов?

– Я психолог. Я больше привыкла задавать вопросы, а не отвечать на них.

– Что значит «Инд. психолог»?

– Индивидуальный психолог.

– А я думала, это значит «индийский психолог». Женщина не знала, что на это сказать. Эльса возмущенно вскинула руку и хмыкнула:

– Ну конечно, получается глупо – но с точки зрения логики все так! Легко говорить, если знаешь ответ заранее.

Женщина кивнула так медленно, что Эльсе показалось, будто вот-вот заскрипит железный шарнир, на котором держится голова. Затем она слегка растянула в стороны уголки рта. Видимо, хотела изобразить улыбку, но у разучившихся мышц вышла только судорожная гримаса.

Эльса осмотрелась. На стенах ни одной фотографии, в отличие от прихожей в квартире у женщины. Только книги.

– У вас есть что-нибудь интересное? – спросила Эльса, окинув взглядом книжные полки.

– Я не знаю, что, по-твоему, можно считать интересным, – робко ответила женщина.

– Ну, например, «Гарри Поттер».

– Нет.

У Эльсы аж лицо вытянулось, она ушам своим не верила.

– Ни одного?

– Нет.

– У вас столько книг и ни одного «Гарри Поттера»?

Женщина с виноватым видом покачала головой.

Эльса была оскорблена до глубины души.

– Миллион дурацких книг и ни одного «Гарри Поттера»! И таким людям позволяют чинить тех, кто сломался? Бред! – возмутилась она.

Женщина не ответила. Откинувшись на спинку стула, Эльса слегка оттолкнулась ногами так, что он встал на задние ножки – мама терпеть этого не может.

– Вы встретили бабушку в больнице после большой волны? – спросила она.

Женщина взяла из коробочки еще один мятный леденец. Протянула коробочку Эльсе, но та помотала головой.

– Вы курите?

Женщина удивилась. Эльса пожала плечами.

– Бабушка всегда ела сладости, когда не могла покурить, а курить в помещении ей не разрешали.

– Я бросила.

– Навсегда или на время? Это разные вещи. Женщина кивнула, поставив новый рекорд по продолжительности кивка.

– Это философский вопрос. На него сложно ответить.

Эльса снова пожала плечами.

– Где вы познакомились с бабушкой? Или это тоже сложный вопрос?