Итак, обед удался на славу. Два вяхиря дополнили меню. Тесто саго, плоды хлебного дерева, несколько плодов мангового дерева, полдюжины ананасов и перебродивший сок кокосового! ореха привели нас в благодушное настроение. Мои достойные товарищи, да и я сам, отяжелели от сытного обеда.

— А что, если мы не вернемся сегодня на «Наутилус»? — предложил Консель.

— Ни сегодня, ни завтра и никогда? — добавил Нед Ленд. В эту секунду у наших ног упал камень.

Не вставая, мы оглянулись в сторону леса. Моя рука замерла на полпути ко рту.

— Камни обычно не падают с неба, — сказал Консель. — Когда же это случается, они называются аэролитами.

Второй камень, брошенный более удачно, выбил из рук Конселя аппетитную ножку вяхиря, подкрепляя вескость его замечания.

Вскочив на ноги и вскинув ружья к плечам, мы все трое готовы были встретить любое нападение.

— Неужели это обезьяны? — воскликнул Нед Ленд.

— Почти, — ответил Консель. — Это дикари.

— К шлюпке! — скомандовал я и направился к морю.

И в самом деле, пора было отступать, так как едва в сотне шагов, на опушке рощи, заслонявшей от нас горизонт, показалось человек двадцать дикарей, вооруженных большими луками и пращами.

Шлюпка находилась на расстоянии двадцати метров от нас.

Дикари приближались не спеша, но с явно враждебными намерениями. Камни

и стрелы сыпались дождем. Нед Ленд не пожелал бросить собранную провизию и, несмотря на угрожающую опасность, потащил к лодке туши убитых кабана и кенгуру.

В две минуты мы перенесли в лодку продовольствие, оружие, столкнули ее на воду, укрепили весла в уключинах и сели грести. Не успели мы отъехать на два кабельтова, как сотня воющих и рычащих дикарей вошла в море по пояс. Я думал, кто их крики привлекут внимание команды «Наутилуса». Но нет: палуба подводного корабля оставалась совершенно пустынной.

Через двадцать минут мы причалили к «Наутилусу».

Люк был открыт. Привязав шлюпку к борту, мы спустились внутрь судна.

Я вошел в салон, откуда доносились звуки органа. Капитан Немо играл с таким увлечением, что не заметил даже моего прихода.

— Капитан, — сказал я. Он не слышал.

— Капитан, — повторил я, прикоснувшись рукой к его плечу.

Он вздрогнул и быстро повернулся.

— Ах, это вы, господин профессор, — сказал он, — Ну, как Евы поохотились? Какие растения нашли?

— Отлично, капитан, спасибо. Но, не скрою, мы привели за собой стадо двуногих, соседство которых мне кажется небезопасным.

— Двуногих?

— Дикарей.

— Дикарей? — насмешливо протянул капитан Немо. — Вас, верно, удивило, профессор, что, ступив ногой на одну из земель нашей планеты, вы натолкнулись на дикарей? Где только нет дикарей!.. Да и чем они хуже других, эти люди, которых вы называете дикарями?

— Но, капитан…

— Что до меня, то я дикарей встречал повсюду.

— Все-таки, — ответил я, — если вы не хотите допустить нашествия этой орды на «Наутилус», советую вам принять меры предосторожности,

— Успокойтесь, не стоит об этом тревожиться.

— Но этих дикарей очень много!

— Сколько?

— Не меньше сотни!

— Господин Аронакс, — сказал капитан, снова опуская пальцы на клавиши органа, — если бы все туземное население Новой Гвинеи собралось на этом пляже, то и в этом случая «Наутилусу» ничто бы не грозило.

Пальцы капитана забегали по клавишам инструмента. Я обратил внимание на то, что он ударял только по черным клавишам, что придавало его музыке минорный оттенок. Вскоре он забыл о моем присутствии и весь отдался музыке. Я не осмелился больше отвлекать его и тихо вышел.

Я поднялся на палубу. Ночь уже вступила в свои права — в этих низких широтах день уступает место ночи сразу, без сумерек. Остров Гвебороар чуть виднелся в темноте. Но многочисленные огни костров, разведенных на берегу, свидетельствовали о том, что дикари и не думали покидать его.

Я оставался в одиночестве на палубе в продолжение долгих часов, то вспоминая про туземцев, но уже без всякого беспокойства, так как капитан Немо заразил меня своей уверенностью, то просто отдавшись очарованию этой тропическом ночи.

Мои мечты обращались к Франции при взгляде па звезды, сверкавшие на северном склоне неба, которые через несколько часов должны были увидеть мою родину.

Луна стала подниматься, гася созвездия. Я подумал, что этот преданный спутник земли через два дня проделает тот же путь на небе, чтобы поднять морскую воду и снять «Наутилуса с его кораллового ложа.

Около полуночи, убедившись, что потемневшая поверхность воды так же спокойна, как и спящий под сенью деревьев берега я вернулся в свою каюту и спокойно заснул.

Ночь прошла без происшествий. Дикари, очевидно, испугались одного вида чудовища, лежавшего на воде. Сквозь открытые люки они имели возможность свободно проникнуть внутрь „Наутилуса“.

В шесть часов утра 8 января я снова поднялся на палубу. Рассвет только разгонял ночные тени.

Вскоре сквозь разорванные клочья тумана показался остров: сначала пляж, а потом и верхушки деревьев.

Туземцы все еще были на берегу; только их стало значительно больше — человек пятьсот-шестьсот. Некоторые из них, воспользовавшись отливом, по обнаружившимся верхушкам рифов приблизились к „Наутилусу“ и остановились на расстоянии не больше двух кабельтовов от него.

Я хорошо видел их невооруженным глазом. Это были папуасы гигантского роста, отлично сложенные, с высоким крутым лбом, с большим, но не приплюснутым носом и с ослепительно белыми зубами; их курчавые волосы, выкрашенные в красный цвет, резко выделялись на лоснящемся черном теле. В мочках их ушей, разрезанных на две части и оттянутых книзу, висели костяные четки.

Большинство мужчин были совершенно голыми. Несколько женщин, находившихся тут же, были одеты в сплетенную из трав юбку, ниспадающую от бедер к коленям и поддерживаемую поясом из лиан. У некоторых, очевидно вождей, шея была украшена полукольцом или ожерельями из цветных — белых и красных — стекляшек.

Все дикари были вооружены луками, стрелами, щитами. У многих за спиной болтались сетки с круглыми камнями для пращи, которой они владели с величайшим искусством.

Один из вождей подошел ближе других к „Наутилусу“ и рассматривал его с пристальным вниманием. Очевидно, это была важная персона, так как он был закутан в покрывало из листьев банана.

Мне нетрудно было подстрелить этого дикаря, стоявшего очень близко; но я решил, что лучше подождать, пока он сам не проявит враждебных намерений.