Не обращая внимания на препятствия, Колп обходил упавшие стволы, показывал направление, в котором следовало пробить очередную просеку, и уверенно вел отряд все дальше и дальше. Он внимательно исследовал встречающиеся болота, а в местах, где вечный мрак не позволял видеть происходящее вокруг, он чутко, в молчании, прислушивался к звукам, доносившимся из зарослей. А потом вновь давал команду «Вперед!», и караван продолжал движение, снова и снова продираясь сквозь бескрайние джунгли, кипевшие своей чуждой людям жизнью.

Ник уже давно потерял счет времени. Лес слился для него в сплошной калейдоскоп из цветных пятен, наполненный запахами иногда приятными, но зачастую незнакомыми и оттого настораживающими. Удивительно, как их проводник ухитрялся выискивать проходы в этом хаотическом скоплении буйной растительности, где не было, да и не могло быть, никаких следов пребывания человека. Пожалуй, окружающая их природа и не подозревала о существовании такой странной разновидности жизни, как хомо сапиенс.

Охотники с маниакальным упорством продолжали свой путь, делая редкие и короткие остановки для отдыха. Задерживаться подолгу на одном месте было опасно. Вроде еще недавно сухая и относительно твердая почва буквально на глазах превращалась в труднопроходимую трясину.

Вот и сейчас путники шли вдоль булькающего сероводородом болота по совершенно дикой тропе, усеянной толстым слоем увядших и высохших листьев. Все предусмотрительно спешились. Рон шел впереди отряда, то и дело проверяя древком копья тропу. Под спрессованным ковром из листьев скрывались многочисленные каверны с болотной топью. Тогда караван с большой осторожностью обходил гиблые участки. По словам Колпа, помимо трясины там могло скрываться кое-что поопаснее.

В полном молчании караван пробивался через лесную глушь. Идущим впереди приходилось расчищать дорогу остальным, ножами срезая лианы. Огромные стволы покрывал мох, низко свисающие, сломанные бурями ветви заступали дорогу. Кроны густо растущих деревьев смыкались, создавая плотный покров, поэтому внизу царил полумрак, полный тревожной тишины.

И только около полудня измученные путешественники со вздохом облегчения и радости почувствовали под ногами каменистую почву. Это означало, что большая половина пути по Южным болотам пройдена и можно рассчитывать найти пригодное место для длительной стоянки. Правда, и теперь приходилось с трудом пробиваться через заросли тропической зелени, но уже не опасаясь, оступившись, провалиться в гиблую топь. Лес постепенно редел, лучи Орфиуса уже могли проникать через листву, рассеивая полумрак.

* * *

Решено было сделать короткую передышку. Не только люди, но и ленивцы шатались от усталости. Животных распрягать не стали. За все время пути по болотистой местности пригодного корма для ленивцев не попалось, и первым делом охотники направились на поиски пропитания для бедных животных.

Пока Ник привязывал своего ленивца, Рон, Сит и Валу уже скрылись в густых зарослях. Подумав минуту, он решил немного вернуться по тропе. Примерно шагах в пятистах Ник еще раньше приметил молодую фруктовую рощу с ярко-красными плодами. Он не помнил название, но знал, что его ленивец их обожает.

Сначала все шло как обычно: Ник брёл по тропинке, чувствуя, что сегодня рюкзак тяжелее, чем вчера. Эти Гнилые болота точно высасывали из него силы, а постоянный недосып и гнетущее чувство опасности не давали возможности для полного восстановления. Могучая лень накатывала на него из глубин организма, заставляя идти все медленнее и медленнее, считать уже не километры пройденного пути, а шаги…

Заметив в глубине Леса краснеющие плоды, Ник решил срезать путь и свернул с тропы: дорогу ему преграждали поваленные деревья с сухими колючими ветвями. Он попробовал было пролезть под ними, но колчан со стрелами и заплечный мешок цеплялись за каждую ветку, и Ник, плюнув с досады, пошел в обход.

На всякий случай он оглянулся, чтобы запомнить место, где свернул с дороги, и похолодел – тропы не было. Заросли стояли сплошной стеной, словно в один миг возникли из-под земли. Тропа, по которой он только что шел, исчезла так неожиданно, словно ее вообще не было.

Ник покрутился на месте, пытаясь собраться с мыслями. Вот, пожалуйста – те самые поваленные деревья, под которыми он собирался пролезть, вон там вроде бы виднелись ярко-красные плоды. Кстати, где они? И деревья. Где те самые деревья, преградившие ему путь? Ник обвел взглядом Лес. Поваленных деревьев было хоть отбавляй. Некоторые лежали плашмя, чернея вырванными из земли корнями, другие, расколотые молниями или бушевавшими когда-то ураганами, клонились над ними, из последних сил цепляясь сухими ветвями за своих более удачливых собратьев. Третьи просто висели в воздухе, удерживаемые толстыми, переплетенными в тугую сеть лианами.

Ник почувствовал, что задыхается от злобы. В кровь, по мимо воли, устремились адреналиновые потоки. Рыча, как раненый стинх, он взмахнул мечом, и срубленные у основания ветви колючим дождем посыпались на него. Как танк или тяжелый горнопроходчик, он принялся ломиться в сельву, которая вмиг закрыла перед ним все дороги, заперла двери, отрезав его от друзей. Сколько длился этот приступ безумия, Ник не помнил. Он сражался с Лесом, пока не почувствовал, что совершенно обессилел. В какой-то момент он споткнулся о корень и рухнул на землю, придавленный тяжестью заплечного мешка. Крики невидимых древолазов красноречиво дали понять, что Лес… смеется над ним. В ответ Ник только и смог, что проскрежетать зубами.

* * *

День первый.

Ник решил сварить обед. С большим трудом он собрал сухие ветви в этом сыром парнике и разжег костер. Бросив в котелок небольшой кусок копченого мяса, долго варил его, пока не получился густой бульон. Похлебку обильно посыпал солью. Он помнил из курса по выживанию в экстремальных условиях, что соль удерживает воду в организме, а в таких местностях, как пустыни или джунгли, ее всегда не хватает.

Пока варилась еда, Ник размышлял над создавшимся положением. Для начала он честно признался себе, что поддался панике и совершил большую ошибку. Вчерашний психоз заставил его задуматься о своем поведении. Нет, это непрофессионально! Ник позволил себе саркастично улыбнуться, снова и снова обводя округу взглядом. Он ухитрился вырубить в массиве Леса такую просеку, что целое стадо стинхов ему наверняка позавидовало бы. Но он заодно уничтожил и все возможные ориентиры, которые могли бы вывести обратно на ту самую тропу, с которой он так опрометчиво свернул.

Глотая горячую похлебку, Ник вспоминал рассказы охотников о ложных тропах, о том, как Лес заманивал и подолгу не выпускал людей из своих кущей, о таинственных исчезновениях даже больших групп бывалых охотников. Слушать было интересно – да и только. Всерьез эти истории тогда не воспринимались. Конечно! Как же такое возможно: сделать несколько шагов с тропы в сторону, а потом месяц искать дорогу обратно? Фольклор, да и только!

Закончив есть, Ник облизал ложку, тщательно протер пористым, как губка, мхом котелок и убрал его на дно заплечного мешка. Шутки кончились – начиналась битва за выживание. Ник решил прежде всего провести ревизию имеющихся в его распоряжении вещей. Он вновь развязал мешок и вытряхнул содержимое прямо на пожухлую траву. Котелок, ложка, короткий остро отточенный нож, используемый им в том числе для бритья, четыре запасных металлических наконечника для стрел, клубок нитей шелкопряда, три здоровых куска копченого мяса, завернутых в промасленную бумагу, два уже подгнивающих плода, по вкусу напоминающих обычный земной лимон.