Исет испуганно дернулась.

— Ты хочешь что-нибудь предложить? — поинтересовался Рамсес.

Та взглянула на Рахотепа и повторила его довод:

— За три тысячи лет никто не придумал, как поднять воду из реки.

— Верно, — кивнул Рамсес. — А теперь нам нужно придумать — за два месяца.

— А если мы не придумаем? — спросил Анемро.

— Тогда будем голодать все! — гневно сказал фараон. — Не только народ, но и жрецы, и военачальники!

Двери распахнулись, и в зал вошли Аша и его отец.

Рамсес обратился к Анхури:

— Мы начинаем раздачу зерна в Нехебе. Вместе с Ашой извести всех полководцев, и пусть сообщения об этом висят на дверях каждого храма, чтобы все люди знали. — Фараон повернулся ко мне и Исет. — Самое большое в Нехебе хранилище принадлежит храму Амона; раздача потребует тщательного присмотра. Согласны ли вы следить за раздачей зерна?

Он посмотрел мне в глаза, и я поняла, чего он хочет.

— Я согласна.

— В этой грязи?! — отпрянула Исет. — Среди простолюдинов?

— Ты права, — сказал Рамсес. — Оставайся здесь, так безопаснее. Не хочу, чтобы ты рисковала ребенком. Аша, отвезешь царевну Нефертари в храм Амона. Пасер, приведи зодчего Пенра и вообще всех зодчих, какие есть в Фивах. Мы не будем принимать просителей, пока не придумаем, как поднять воду на поля.

Толпа, наполнявшая двор храма, исступленно требовала зерна. Я стояла между Ашой и его отцом, позади нас замерли три дюжины воинов с копьями и щитами — они охраняли завязанные мешки с зерном.

— Зачем привели вероотступницу в храм? — выкрикнула какая-то женщина.

— Она разгневает богов, и голод не кончится! — завопила другая.

Аша взглянул на меня, но я знала, как следует себя вести, и смотрела на толпу без трепета.

— Смелая ты, — прошептал он.

— А как иначе? Пока Рамсес не найдет решения, буду стоять здесь каждый день.

Люди смотрели на меня с неприязнью. Я — причина их страданий, причина того, что урожай сгорел в сухой земле, что воды Нила не оросили их поля.

Полководец Анхури поднял свиток.

— По приказу фараона Рамсеса и царевны Нефертари для вас открыты житницы храма. По утрам каждой семье, проживающей между храмом Амона и храмом Исиды, будет выдаваться чаша зерна. Дети могут получать зерно самостоятельно, только если они сироты. Всякий, кого уличат в попытке получить зерно дважды, не получит зерна в течение следующих семи дней.

Из толпы раздались восклицания, и Анхури, перекрывая шум, прокричал:

— Тихо! Встать в очередь!

Я стояла рядом с воинами, выдававшими зерно, и, словно писец, отмечала количество отмеренных чаш. Время шло, враждебных лиц становилось меньше. А в полдень одна женщина даже сказала:

— Да хранит тебя Амон, госпожа!

Аша с улыбкой посмотрел на меня.

— Она одна такая, — заметила я.

— Так все и начинается. Разве не этого добивается Рамсес? Он хочет, чтобы люди стали относиться к тебе по-другому. — Аша присел на мешок с зерном. — Интересно, что они с Пенра затевают?

Я и сама, покинув дворец, не переставала об этом думать. Вечером Рамсеса не было за столом, и зодчий тоже не появлялся.

— Я слышала, ты теперь отмеряешь зерно? — спросила Хенуттауи, как только они с Уосерит уселись за стол. — Из царевны — прямиком в крестьянки. Должна признать, ты, Нефертари, способна на удивительные метаморфозы.

— Похоже, твой племянник понимает, что делает, — заявил ей Рахотеп. — Отправил ее в храм раздавать зерно. Люди станут мысленно связывать ее с изобилием, с едой. Кто ж этого не поймет?

— В самом деле? — спросила Уосерит. — А я думаю, Нефертари согласилась помогать просто по доброте.

Хенуттауи посмотрела на сидевшую напротив Исет.

— Тогда, наверное, следовало показать всем и доброту другой супруги?

— Я не собираюсь толкаться среди всякого сброда в Нехебе!

Анемро нахмурился.

— Там полно воинов, они тебя всегда защитят.

— Да пусть хоть целое войско! — оборвала его Исет. — Пусть туда ходит Нефертари, а если народ взбунтуется, то разорвут ее, а не меня.

Получив такой отпор, Анемро замер, а Хенуттауи перестала улыбаться.

— Людям нравится, когда правители к ним добры, — назидательно сказала она.

— Я на шестом месяце беременности! — горячо воскликнула Исет. — Что, если на меня набросится какой-нибудь голодный крестьянин и пострадает мой ребенок?

Хенуттауи зловеще блеснула глазами.

— Рамсес бы себе такого не простил.

Исет окончательно вышла из себя.

— Тебе только и нужно, чтобы я убедила Рамсеса перестроить твой храм, а там я хоть умри! Мало того, что мне приходится каждый день сидеть в тронном зале, усердствовать, чтобы Рамсес выбрал меня, а не эту коротышку! Мало того, что я потеряла Ашаи! Теперь я должна еще и жизнью рисковать!

Я посмотрела на Уосерит. Ашаи — имя не египетское. Быть может, это имя хабиру?

— Тихо! — зашипела Хенуттауи. На миг мне даже показалось, что она вот-вот ударит Исет, но жрица тут же опомнилась. — Помни, где ты находишься, — бросила она.

У сидевшего рядом Анемро глаза вылезли на лоб. Исет поняла, что натворила, и теперь ее рассудок пытался угнаться за языком.

— Нефертари не посмеет и слова сказать, — заявила она. — А если посмеет, уж я постараюсь уверить Рамсеса, что она желает опорочить мое доброе имя и освободить себе дорогу к трону.

— Здесь еще есть визирь фараона Анемро, и он не глухой, — резко заметила я.

— Не глухой, но сделать ничего не сможет, — улыбнулась Исет. — Он знает, что как советник ничего здесь не значит. И если он упомянет имя Ашаи, то исчезнет из дворца, как только я произведу на свет наследника египетского престола.

— Ты так уверена, что родишь мальчика. А может, родится девочка? — поинтересовалась Уосерит.

— Тогда в следующий раз будет сын. Какая разница? Рамсес ни за что не выберет Нефертари главной женой. Если бы он хотел, давно бы выбрал!

— Тогда зачем ему посылать ее на выдачу зерна? — насмешливо спросила Уосерит.

— Он ведь и мне предлагал, но я не настолько глупа. — Тут Исет обратила свой гнев на меня: — Думаешь, придворные не знают, зачем Рамсес все время ходит в твои покои? Ему нужно, чтобы кто-то проверял работу советников! А наша прилежная малышка Нефертари и рада стараться, совать всюду нос.

— Ты ведь тоже должна помогать Рамсесу, — почти прошипела я.

— Я и помогаю, — сказала Исет и положила ладонь на живот.