— Ладно, лицо я представил! — падаван нетерпеливо взмахнул рукой. — А что с ним случилось?

— Я поступила на государственную службу. Пало захотел стать художником.

— Умный парень, — одобрил Скайвокер.

— Не любишь политиков? — на самом деле рассердилась Падме.

Окружающая идиллия стремительно теряла очарование.

— Двух-трех люблю, — рассеянно откликнулся Анакин. — В одном из них, правда, не слишком уверен.

Он умел обезоруживать людей. Падме пришлось призвать на помощь все силы, чтобы выглядеть хмуро и сохранить недовольную гримаску.

— Просто не похоже, чтобы система работала, — объяснил ее спутник.

Падме критически задрала бровь.

— По-моему, — торопливо добавил Скайвокер.

— Да ну? — саркастически фыркнула девушка. — Интересно, как бы ты ее наладил?

Анакина сорвало с места.

— Нам нужна такая система, при которой политики сидели бы и обсуждали проблемы, соглашались бы, что хорошо, а что нет для народов, а потом выполняли бы это.

По его мнению, все было предельно логично и просто. И даже непонятно, почему никому другому не пришла в голову столь элементарная схема.

— Что мы в точности и делаем, — триумфально заключила Падме.

Анакин посмотрел на нее, как на маленькую девочку, которая заявила, что на Татуине одно солнце вместо двух.

— Трудность в том, что не всегда все согласны друг с другом, — пояснила сенатор. — Вообще-то, практически никогда.

— Значит, их надо заставить.

Падме открыла рот, закрыла. Подумала. Опять открыла.

— Кто? — спросила она. — Кто их заставит?

— Не знаю, — честно ответил Анакин. — Кто-нибудь.

— Ты?

— Вот уж точно — не я!

— Но кто-то.

— Кто-нибудь мудрый.

— Что-то диктатурой попахивает, — заявила сенатор, торжествуя победу, и с превосходством посмотрела на собеседника.

Тот сел на место и ухмыльнулся.

— Что ж, — невозмутимо заявил он, — если это поможет…

Падме ожгла Скайвокера взглядом: думай, что говоришь? Анакин прыснул.

— Ты что, издеваешься?!

— Как можно! — Анакин в восторге повалился в высокую траву. — Мне так страшно! Дразнить сенатора… Ой, только не зовите стражу!

— До чего ты мерзкий! — Падме запустила в него огрызком.

Анакин, не глядя, протянул руку и поймал «снаряд». Падме потянулась за следующим. Скайвокер поймал и его. А потом еще один.

— Ты всегда такая серьезная, просто тошно, — сказал он и стал жонглировать добычей. — Карьеристка.

— Я слишком серьезная? — возмутилась Падме.

Но все-таки он был прав. Всю жизнь она только и делала, что смотрела, как люди оставляют ее. Она упорно шла по дороге, по которой ее вел долг. Они же слушали свое сердце. Падме попыталась прислушаться: ничего. Минуты триумфа и радости не миновали ее, но всякий раз она была упакована в нелепые церемониальные наряды. А теперь, что она видит теперь?

Дни тянулись однообразной вереницей, и каждый был похож на другой. Каждый был полон делами Сената, Сената и только Сената. Может быть, действительно пришло время вырваться из ловушки, сбросить неудобное платье, в которое она так охотно рядилась, и нырнуть в прозрачную воду просто потому, что там, в глубине, прохладно и весело?

Падме схватила еще один огрызок и запустила им в падавана. Снаряд присоединился к предыдущим. В конце концов, Скайвокеру надоело, или же он потерял концентрацию. Пришлось уворачиваться от неожиданного фруктопада. Попытка не удалась.

Падме так хохотала, что принялась икать, хватаясь за живот. Скайвокер вскочил на ноги, кинулся зачем-то в сторону и налетел на шаака, мирно жевавшего травку.

Толстое неповоротливое животное бросилось на обидчика, фыркая и потрясая увесистым задом. Анакин с гиканьем носился кругами, шаак пытался его догнать, а в результате они на пару скатились с холма. Шаак мелко перебирал короткими ножками. Курдючная часть перевешивала, грозя опрокинуть владельца.

Падме решила, что благоразумнее будет остаться на месте и поразмыслить. Тяжкие думы касались сегодняшнего дня и Скайвокера. Совсем не переживать, что прохлаждается тут на травке без особой на то причины, пока ее соратники сражаются в Сенате, а Кеноби обшаривает Галактику в поисках того, кто хочет увидать ее труп, не получалось.

А она сидит тут, и солнце так пригревает, а водопады так мирно шумят…

Она наверняка задремала бы, но тут явился Анакин верхом на шааке — одной рукой держась за складки кожи, вторую откинув, чтобы сохранить равновесие. К тому же сидел Скайвокер задом наперед.

— Ани!

Шаак перешел на несвойственный ему галоп. Анакин сделал попытку встать у него на спине.

Ему почти удалось, но при особо высоком прыжке он свалился на землю.

Падме покатилась от хохота.

Анакин лежал неподвижно.

Падме замолчала.

Скайвокер не двигался.

Она смотрела на него, покусывая нижнюю губу. Потом неловко вскочила, путаясь в минной юбке.

— Ани! Ани! С тобой все в порядке?

Она нагнулась над ним. Он казался таким умиротворенным…

До тех пор, пока на веснушчатой физиономии не образовалась на редкость глупая ухмылка. Падме без долгих раздумий стукнула его кулаком. Анакин перехватил ее руку, дернул. Падме свалилась на него, и после секундной заминки оба уже барахтались в траве.

Скайвокер все-таки ухитрился перекатиться и оказался сверху Падме запаниковала. Она лежала, придавленная к земле тяжелым телом, и не могла пошевелиться, даже вздохнуть. Анакин еще крепче прижался к ней.

В следующую секунду он покраснел до ушей и скатился с нее. Но, поднявшись на ноги, уже всерьез протянул руку.

Куда подевалось ее хваленое самообладание и холодная голова?

Но оказалось, что Анакин тянет ее к успокоившемуся шааку. Скайвокер вскарабкался зверю на спину и помог Падме сесть позади себя. Так они и отправились на прогулку. Падме обнимала спутника за пояс, в голове вертелись вопросы, а разобраться в собственных чувствах она не сможет, наверное, никогда.

* * *

Стук в дверь заставил ее вздрогнуть. Падме абсолютно точно знала, кто стоит на пороге. И знала, что ей ничего не угрожает. Кроме нее самой.

Мысли постоянно возвращались к лугу у водопадов. К поездке верхом на шааке. К тому, как, сморенная полуденным солнцем, она положила голову Анакину на плечо. И к тому, как хорошо ей при этом было.

Падме с удивлением опустила взгляд на подрагивающие руки. Сделала глубокий вдох.