class="p1">Леметр приукрасил текст. Пусть вышло нескладно, зато его добавления придали историям особую пикантность. В одной из глав он осмелился написать о том, как платье Виктории соскользнуло, открыв взору обнаженное плечо, и Альберт, ее глупый жених, набросился на суженую подобно зверю.

Как же умело Леметр с этим управился! Ему казалось, он чувствует, будто у него в жилах течет кровь Дюма.

Магнетизёр взглянул на часы, вычурный ящичек из темного дерева, стоявший на буфете и нетерпеливо отсчитывающий время. Через полчаса Саймс должен отнести на почту следующую часть дневников королевы Виктории. Спустя четыре дня текст прибудет на «фабрику романов» в шато Монте-Кристо. Фрушар превратит строки в часть романа, напишет небольшое вступление, напоминающее читателю о событиях, описанных в прошлых номерах. Затем «Мушкетера» напечатают, и газета выйдет в положенный срок. Как сообщал Фрушар, читатели выстраиваются в очередь перед газетными киосками Парижа. Когда приезжает экипаж с новыми номерами, люди вырывают газеты из рук носильщиков, и порой издания даже не успевают попасть к продавцам.

Александр Дюма, несомненно, обрадовался бы такому успеху. Однако Дюма гнил в лондонской дыре. Леметр лелеял мысль отправить писателю в темницу бутылку бренди. Он не хотел быть неблагодарным. Этот человек одолжил ему свое имя. Кроме того, Леметр пользовался его газетой, его замком и его славой. В итоге тучный романист закончит на британской или французской виселице. Тогда ему точно не помешает бутылка крепкого алкоголя.

– Бренди для Дюма, – нацарапал Леметр на бумажке.

Он вернулся к работе над дневниками, но тут в комнату ворвался Саймс. Леметр вздрогнул, и капля чернил упала с металлического кончика пера на синий бархат рукописи.

– Саймс! – выкрикнул он. Его возглас звучал как проклятие.

– Sorry[69], – извинился Саймс. – Приехала леди Элис. Вы сказали, чтобы я сразу же…

– Да-да, – Леметр отодвинул стул. – Приведите ее.

Вскоре дама вошла в гостиную. Она сняла пальто; под ним на ней было изысканное платье из нежно-зеленой ткани. Одеяние украшали тонкие обручи кринолина и маленькие вышитые букеты. Для англичанки леди Элис обладала изумительным вкусом.

– Леди Элис. Мне нравится ваша пунктуальность, – сказал Леметр и поклонился.

Посетительница вежливостью пренебрегла.

– Я больше не стану вам прислуживать, – громко сказала она. – Забудьте о нашей сделке. Отпустите меня, или я разоблачу ваши происки.

Голос ее звучал пронзительно.

Леметр встал и холодно на нее взглянул.

Леди Элис обошла его и опустилась на стул, стоявший перед бюро. Руки ее дрожали.

– У меня нет новых дневников.

– Что за мишура! Бросьте это притворство! – прошипел Леметр.

В голубых глазах леди Элис вспыхнул страх. Ее веснушки словно побледнели.

– Я не виновата, – заверила она. – Публикация первых дневников для Букингемского дворца была подобна землетрясению. Придворных дам больше не подпускают к королеве. К покоям Виктории мне теперь не подступиться.

– И это все, что вас останавливает? Неужели голова нужна вам лишь для того, чтобы носить на ней шляпки?

Леметра обуял гнев. Схватив чернильницу, он швырнул ее в стену. Баночка с треском раскололась, оставив черное пятно на золотисто-зеленых обоях. По ним медленно стекали густые чернила.

– Если вы не достанете остальные дневники, мне придется писать о любовных похождениях герцогини Вустерской. Я скомпрометирую вас и сделаю так, что о ваших отношениях с Фергусом Сиборном будет говорить весь Лондон. Как вам такое: леди Элис одновременно развлекается с Сиборном и своим супругом. В состоянии экстаза нечестивая леди записывает переживания, и волею случая они становятся достоянием общественности.

Леди Элис потупилась. Из высокой прически выбилась прядь.

– Я правда хочу вам повиноваться, – тяжело вздохнув, протянула она. – Но у дверей в королевские покои стоят гвардейцы. Как же мне туда попасть?

Что за трусиха! Леметр пожалел, что взял в помощницы именно Элис. Вначале она действительно приносила пользу. Но теперь от нее не было никакого проку. Придется избавиться от нее так же, как от Пивера. А после и от ее мужа, герцога Вустерского. Найти замену проще простого. Аристократки выстраивались в очереди в его салонах, только и мечтая исполнить любые его желания.

– Идите, леди Элис. Вы меня разочаровали, – сказал он и открыл ей дверь.

Герцогиня вскочила с места. Платье зашуршало.

– Подождите! – попросила она. – Не выдавайте меня. Я могу помочь вам иначе.

– Вы поможете мне, когда перестанете тратить мое время впустую. Мне нужно работать.

Он снова посмотрел на часы.

Леди Элис вцепилась в край письменного стола.

– Вы что, пойдете во дворец сами?

– Да, пойду, – сказал Леметр. – Когда Англия падет, я поселюсь в Букингемском дворце и зарежу на троне свинью.

– Но я говорю совершенно серьезно. Выслушайте меня. В последний раз, – умоляла его леди Элис.

Она выглядела жалкой.

– Нет, – сказал магнетизёр.

Не обращая внимания на его ответ, она говорила дальше.

– Наследник престола. Альберт. Берти. Он болен. Еще и скандал вокруг дневников. Говорят, он перестал есть и почти не спит.

Леметр нахмурился.

– И что с того? – нетерпеливо спросил он. – Какое мне дело до душевной жизни мальчика?

– Врачи не могут его вылечить, – продолжила леди Элис. – А вы бы, мистер Леметр, смогли.

Что же она предлагает?

– Во дворце ваши салоны хорошо известны. Многие придворные дамы уже у вас лечились. Возможно, мне удастся убедить гувернантку, что консультация маленького Берти у вас… что стоит попытаться обратиться к вам. Что скажете?

Время застыло. Леди Элис обещала предоставить ему прямой доступ к королевской семье. С помощью амулетов он сможет получить контроль сначала над юнцом, а затем и над Викторией. Она не только с удовольствием отдаст ему дневники. Она напишет для него новые.

Леметр приложил ладонь к груди. Под рубашкой на шее он носил два амулета. Под пальцами магнетизёр ощущал подвески, выступающие на коже.

– Хорошо. Я дам вам еще один шанс. Устройте все. И поторопитесь. Скажите, что я пробуду в Лондоне еще лишь несколько дней. Если гувернантка хочет воспользоваться моим искусством, ей нужно поспешить.

Кивнув, леди Элис беглым шагом покинула салон. Он слышал, как по ступенькам стучат ее туфли. Саймс что-то сказал. Входная дверь захлопнулась. Канюк был на пути к мышиной норе. «Страх, – подумал Леметр, – самый мощный стимулятор».

Глава 28. Лондон, Ньюгейтская тюрьма, декабрь 1851 года

Александр не знал, какая часть дня хуже: когда он сидел в камере в подвале Ньюгейта или когда работал в тюремной мастерской. Его распределили вить веревки. Каждое утро надзиратель отводил его в помещение с десятком других заключенных. Там Александра поставили перед кучей веревок и канатов и велели ему расплести их и намотать волокна вокруг бочек. Когда бочка была