Служебная дворцовая карета была больше похожа на разъездную «Волгу» из обкома партии. Скромно, но удобно, и, благодаря глянцевому чёрному цвету и золотым соколам на дверях, пропускаема всеми седоками и возницами на улицах.

На часах было ещё десять часов утра, когда белый с золотом мундир с полковничьими аксельбантами и аккуратно перенесёнными знаками, включая четырёхлучевую звезду Перуна, уже был надет Горыней и придирчиво осмотрен портным.

– Смею заметить, что этот мундир идёт вам как нельзя лучше, господин советник. – Портной смахнул несуществующую соринку с плеча Горыни и довольно кивнул. – За такое время лучше ничего не построить, господин советник. – Пожилой мастер с характерным вислым носом печально вздохнул. – Но мерки я снял, так что заходите через три дня, и будет вам настоящий парадный мундир, шинель, а также три повседневных, десяток рубашек и костюм для конных прогулок. Кстати, рекомендую заказать ещё шубу, тёплые штаны, десяток тонких перчаток и одни на меху. Зимы в столице бывают весьма суровыми.

– Хорошо. – Горыня кивнул. – Похоже, действительно придётся задержаться, так что и к зиме нужно готовиться.

К его удивлению, карета стояла у дверей, ожидая седока, и он с удовольствием забрался в темноватое нутро возка, приказав ехать в гостиницу.

Уже подходя к номеру, Горыня увидел отсутствие маячка, который оставил на стыке дверей и косяка, и остановился. В принципе, ничего особенного не произошло. Это же гостиница, и зайти в комнату могла и горничная, и рабочий, следивший за состоянием отопительных труб, и вообще любой работник. Только вот после этого не следовало врываться в собственный номер, не приняв мер предосторожности, что Горыня и сделал, развернув автомат из свёртка, который ему сделали в ателье, и взвёл затвор. Затем провернул ключ в замке и резким движением распахнул дверь.

Сидевший у стола мужчина явно надеялся своим присутствием удивить княжича, но в итоге был удивлён сам, увидев направленный на него ствол.

– Сидеть. – Горыня чуть сдвинулся вперёд, удерживая мужчину в прицеле, и быстро огляделся. Как и следовало ожидать, ещё один стоял сбоку у дверей, надеясь резким броском сбить с ног вошедшего человека.

– Стреляю без предупреждения, – все-таки упредил княжич и качнул головой тому, что стоял слева. – Сесть на диван, руки держать на виду.

Дело, которое поручил старшему дознавателю Тайной канцелярии Павлову его начальник, не выглядело сложным. Требовалось прощупать залётного воина на предмет возможных связей при Дворе и в случае чего чуть придавить, завербовав как осведомителя. О странном десятнике, путешествующем в компании высших руководителей Тайного и Военного приказов, было доложено сразу же по прибытию курьерского воздухолёта в порт, но тогда филеры не успели сесть на хвост десятника, и вот только по прошествии суток его нашли в гостинице. Процедура подобной вербовки была отработана очень хорошо. Разговор, перемежаемый болезненным физическим воздействием и моральным унижением, делал человека сговорчивым и готовым к сотрудничеству.

– Охолонь, десятник. – Старший дознаватель, сидевший за столом и раскладывавший пасьянс маленькими картами из французского «Набора для дилижанса», невозмутимо поправил очки и, потянув за цепочку, вытащил из-за пазухи пайцу. – Тайная канцелярия. Клади-ка своё ружьё и не дёргайся. Как бы хуже не стало. Из наших подвалов не все выходят. Проходи, не стесняйся. Поспрашаем чуток да побьём для порядку…

– А пайца-то у вас поддельная, похоже. – Горыня осторожно вошёл, контролируя незваных гостей. – С чего бы это Тайной канцелярии врываться в гостиницу, устраивать тут погром…

– Да где погром-то? – Павлов поднял удивлённый взгляд на Горыню.

– Сейчас будет. – Резкий удар ногой в грудь второго гостя отбросил его к стене, и тот сполз вниз уже безвольным телом. Павлов дёрнулся было за револьвером, но, получив удар стволом по голове, тоже потерял интерес к происходящему и улёгся в живописной позе на ковре.

Горыня дунул в разговорную трубку, которая шла от его номера к портье внизу, и тот через пару секунд отозвался дежурным «чегоизволите».

– Вызовите охранителей ко мне в номер, да пусть поторопятся. Воры какие-то буйные попались.

– Щас, это мы мигом!

Через минуту в комнату вбежал гостиничный охранник, одетый в чёрную поддевку и лаковые сапоги с внушающей уважение дубиной в левой руке и револьвером на боку.

– Ах, ты ж, злыдни какие! – Он хотел сплюнуть, но удержался и лишь сморщился, словно выпил уксуса. – Как пролезли только. Это, наверное, через чёрный ход. Там вечно этот бездельник Санька. Только и может, что прачек за ляжки тискать.

Охранители прибыли в течение пяти минут, и здоровенный, словно медведь, надзиратель дежурной группы быстро и мощно вошёл в номер, как ледокол в бухту, растолкав по сторонам стоявших в дверях работников гостиницы.

– Так, что это у нас? – Он несколько брезгливо посмотрел на валяющихся по углам незваных гостей и, подойдя к тому, что ранее сидел за столом, ухватил широкой лапой за волосы и повернул лицом к себе. – Не, не знаю таковых. Может, из залётных кто. – Он вопросительно посмотрел на Горыню. – А вы, милостивый государь, из каковских будете? А то, я смотрю, на вас шинелька-то поместная, а вот брюки от серьёзного мундира.

Горыня в ответ скинул шинель на диван и, потянувшись за пазуху, достал из кармана серебряную пайцу личной канцелярии государя. Но полицейский смотрел не на вытянутую пластинку пайцы, а на Звезду Перуна. Потом скользнул взглядом по другим наградам и остановился на аксельбанте личной канцелярии.

– Господин полковник… – Он вытянулся по стойке смирно, положив правую руку на эфес форменного меча. – Участковый надзиратель городской охранительной управы, полусотник Калинин. Дозвольте вашу пайцу?

– Пожалуйста. – Горыня передал пластину, и тот, вытащив из кармана свою пайцу, совместил их и, увидев голубоватую вспышку свечения, с поклоном вернул Горыне.

– Благодарю. – Урядник оглянулся на подчинённых, уже спеленавших находящихся в прострации сотрудников. – Ну, что там?

– Да вот, господин участковый надзиратель. – Старший городовой, осматривавший лежавшего у стола, протянул уряднику чернёную пайцу Тайной канцелярии.

– И эта настоящая. – Участковый надзиратель, увидев красноватый сполох, вернул пластину городовому. – Да, история. – Он с интересом посмотрел на Горыню. – Не можем мы их забрать, господин полковник. Это уже не по нашей части. Сейчас вызовем ихний наряд, так пусть они и разбираются.

– Да мне всё равно. – Горыня небрежно взмахнул рукой. – Пусть только уберут это из номера.

Вызванные сотрудники Тайной канцелярии приехали довольно быстро. Пока Горыня с участковым надзирателем пил чай в гостиничном буфете, бойцы тайного фронта приехали в чёрной карете без гербов и опознавательных знаков, вытащили своих сотрудников из номера. Закончив срочные дела, старший группы вошёл в помещение буфета и остановился, увидев нечто совершенно удивительное. Полковник личной государевой канцелярии и кавалер Звезды Перуна сидел за одним столом с охранителем и, не чинясь, о чём-то беседовал, попивая чай с пирожными.