Трехгорной мануфактуры, призывая их к борьбе с правительством. Среди рабочих началось брожение. Под руководством социалистов-революционеров были выбраны 12 представителей в Совет рабочих депутатов, производились сборы денег на оружие, началось вооружение рабочих холодным и огнестрельным оружием. Одновременно началось подобное же движение и на соседней Мамонтовской фабрике. Настроение рабочих повышалось. Начались нападения на чинов полиции.

С 7 декабря рабочие забастовали. Громадные толпы их, предводительствуемые социалистами-революционерами, несли флаги с надписями «Земля и воля», «Вооруженное восстание» и двигались по Пресне, срывая с работ еще не успевших забастовать. 10 декабря в районе Пресни были разбиты все фонари и началась постройка баррикад. Спиленные телеграфные и фонарные столбы, снятые с петель калитки, ворота, бревна и доски, кровельное железо – все это нагораживалось поперек улиц, препятствовало движению и вместе с порванными телефонными и телеграфными линиями отрезало Пресню от остальной Москвы, ставило ее в изолированное положение. Появились вооруженные холодным и огнестрельным оружием отряды сформированной социалистами-революционерами Боевой дружины.

В состав ее входили рабочие фабрик Прохоровской, Мамонтовской, Шмита и сахарного завода; общее число их доходило от 400 до 600 человек. Во главе дружины стоял член партии социалистов-революционеров, упоминавшийся уже максималист Соколов, носивший тогда кличку Медведь. Под руководством Медведя на Пресне был организован комитет, в который вошли Седой, Мартынов, Ильин, Пчелка, Павлова, несколько интеллигентов и 12 упомянутых выше депутатов от рабочих. Комитет встал во главе мятежа и сделался полным распорядителем всего Пресненского района. Прохоровская мануфактура была в полной его власти; он устранил фабричную администрацию и распоряжался жизнью фабрики, как хотел. Комитет имел свой центр или «бюро» в кухне Прохоровской мануфактуры. Там помещалась и дружина и склады оружия, там происходил разбор всех фабричных дел; туда же приводились все те, относительно которых требовались какие-либо распоряжения комитета.

11 декабря беспорядки были всюду в полном разгаре. На Пресне по приказу комитета началось обезоруживание постовых городовых; тогда же дружинники напали на 1-й и 3-й полицейские участки Пресненской части; в 3-м обезоружили чинов полиции, от 1-го же были отбиты. На следующий день дружинники, во главе с Седым, снова напали на 1-й Пресненский участок, обезоружили находившихся в нем чинов, обыскали помещение и уничтожили часть документов. Отдельные отряды обходили по квартирам городовых и отбирали у них оружие. Действовала дружина и по прибывшим для прекращения мятежа войскам. Дружинники нападали на отдельные разъезды, патрули, открывали стрельбу из засады и по большим войсковым частям. Иногда они стреляли из-за баррикад, обычно же баррикады служили лишь для воспрепятствования движению войск по улицам. Когда баррикады не были заняты дружинниками, на них оставались сторожа, большею частью простые обыватели, несшие эту службу под угрозою расстрела со стороны дружинников. В то же время часть членов комитета, завладев фабричной лабораторией и раздобыв в одной из местных аптек все нужные медикаменты и препараты, занималась изготовлением бомб.

С 12 декабря движение в городе пошло на убыль; мятежники почти всюду были сметены войсками. Оставшиеся целыми изменили тактику. Была выпущена следующая руководящая прокламация:

«Товарищи, началась уличная борьба восставших рабочих с войсками и полицией. В этой борьбе может много погибнуть ваших братьев, борцов за свободу, если вы не будете держаться некоторых правил. Главное правило – не действуйте толпой. Действуйте небольшими отрядами человека в три-четыре, не больше. Пусть только этих отрядов будет возможно больше, и пусть каждый из них выучится быстро нападать и быстро исчезать. Полиция старается одной сотней казаков расстреливать тысячные толпы. Вы же против сотни казаков ставьте одного-двух стрелков. Попасть в сотню легче, чем в одного, особенно если этот один неожиданно стреляет и неизвестно куда исчезает. Полиция и войска будут бессильны, если вся Москва покроется этими маленькими неуловимыми отрядами… Не занимайте укрепленных мест… Пусть нашими крепостями будут проходные дворы и все места, из которых легко стрелять и легко уйти… Если кто вас будет звать идти куда-то большой толпой и занять укрепленное место, считайте его глупцом или провокатором.

Если это глупец – не слушайте его, если провокатор – убивайте. Строго отличайте ваших сознательных врагов от врагов бессознательных, случайных. Первых уничтожайте, вторых щадите. Пехоты по возможности не трогайте. Солдаты – дети народа и по своей воле против народа не пойдут. Их натравливают офицеры и высшее начальство. Против этих офицеров и начальства вы и направьте свои силы.

Каждый офицер, ведущий солдата на избиение рабочих, объявляется врагом народа и ставится вне закона. Его безусловно убивайте. Казаков не жалейте. На них много народной крови, они всегдашние враги рабочих… Как только они выйдут на улицу – конные или пешие, вооруженные или безоружные – смотрите на них как на злейших врагов и уничтожайте без пощады. На драгун и патрули делайте нападения и уничтожайте. В борьбе с полицией поступайте так. Всех чинов до пристава включительно при всяком удобном случае убивайте. Околоточных обезоруживайте и арестовывайте, тех же, которые известны своей жестокостью и подлостью, тоже убивайте. У городовых только отнимайте оружие и заставляйте служить не полиции, а вам. Дворникам запрещайте запирать ворота. Это очень важно. Следите за ними, и если кто не послушает, то в первый раз побейте, а во второй убейте»[50].

Только Пресня остается во власти социалистов-революционеров, которые продолжают там бесчинствовать.

12 декабря, по постановлению комитета, дружинниками был арестован околоточный надзиратель Сахаров и после объявления ему в «бюро» смертного приговора – расстрелян. Позже в трупе его было обнаружено 19 пулевых ран. 14 декабря около 6 часов вечера большая толпа дружинников, предводительствуемая социалистом-революционером Володей, окружила дом, где жил начальник сыскной полиции Войлошников. 4 человека арестовали Войлошникова, после чего он был доставлен в «бюро». Там комитет объявил ему смертный приговор, и он был расстрелян. В поднятом позже на улице его трупе оказалось 11 пулевых ран.

Конец восстанию на Пресне, как и вообще всем московским беспорядкам, положили прибывший из Петербурга лейб-гвардии Семеновский полк и из Варшавы Ладожский полк. Правда, уже 15-го вечером социал-демократы распустили свои дружины, уже 16-го Московский социал-демократический комитет и Исполнительный комитет Совета рабочих депутатов объявили прекращение партизанской войны с вечера 18-го числа, а забастовки с 19-го, но все это не касалось Пресни. Пресня, отрезанная от всей Москвы, была во власти боевой дружины Медведя. 17-го семеновцы, ладожцы и артиллерия начали действовать на Пресне. 18-го была занята Прохоровская мануфактура, и на Пресне водворен порядок. Произведенным затем осмотром мануфактуры были обнаружены бомбы, ружья, револьверы, холодное оружие и патроны. Оставшиеся целыми мятежники сгруппировались на сахарном заводе, в двух верстах от Прохоровской мануфактуры. 19 декабря завод был занят войсками,