средневековой улочке, проходе, отходящему от Ратушной площади к более широкой улице Пикк. Кшиштоф угостил парня мороженным и кофе и Шамсуддин сообщил ему, что ему крайне важно как можно скорее встретится с Ярославом Лопатиным. Кшиштоф был заранее предупрежден Ярославом, как действовать, если к нему обратится юный араб. Сказав, что поедет к своему коллеге для того, чтобы сразу же сообщить ему, он предложил Шамсуддину пока что обождать в хостеле, находившемся тут же в Старом городе, всего в двухстах метрах от кафе. Проводив парня до хостела, Кшиштоф поехал в «Плутон».

Через час он встретился с Ярославом в его рабочем кабинете. Они вышли, якобы подышать свежим воздухом. Кшиштоф рассказал. Ярослав попросил его вернуться сейчас одному в город и ожидать его в хостеле хостеле Шамсуддина. А сам он, подождав полчаса после того, как Кшиштоф уехал, пошел к Йоргенсену. Надо было сказать что-нибудь такое, чтобы поставленный герцогом босс не смог отказать ему в поездке в город. Хьюго не было в «Плутоне» уже несколько дней и в его отсутствие Лопатин чувствовал себя свободнее. Несмотря на свою должность, Йоргенсен представлял из себя в общем то обычного европейского обывателя, в меру педантичного и расчетливого, в меру сентиментального. Зайдя к шефу, Ярослав с напускным волнением сообщил ему, что-де только сегодня обнаружились определенные деликатные обстоятельства, указующие на то, что Хельма беременна, и поэтому ему, Ярославу, хотелось бы сейчас же отвезти Хельму в город, дабы в дорогой частной клинике проконсультироваться с доктором.

– О, конечно, конечно. Я не возражаю, – сказал Йоргенсен, – Поздравляю Вас и Хельму, Ярослав и уверен что все будет хорошо.

Хельма была в тот момент в их маленьком домике на территории «Плутона». Лопатин пришел домой и сказал ей, чтобы она собрала совсем немного самых необходимых вещей, но прежде всего, чтобы она взяла с собой свой заграничный паспорт с российской визой, которую она в срочном порядке оформила перед тем, как они были вынуждены уехать из Берлина. Он не знал еще абсолютно точно, что ему и Хельме придется бежать из Эстонии, это больше походило на предусмотрительность, основанную на предчувствии, чем на целенаправленное приготовление побегу. Ярослав, сказав Йоргенсену, что Хельма немного нервничает когда с ней все время ездит человек от Хьюго, уговорил его, в виде исключения, разрешить им в этот раз съездить в город на такси. Такси подъехало, как раз тогда, когда они вышли из ворот «Плутона». Ярослав попросил водителя ехать побыстрее, так как они опаздывают. Попросив таксиста высадить их на улице Татари у частной медицинской клиники, Ярослав, дождавшись пока тот уедет, быстрым шагом вместе с Хельмой направился к Старому городу, который был совсем рядом. Минут через двадцать они были в хостеле Шамсуддина. Ресепшионист, по виду типичный молодой тусовщик с бородой и в татуировках сказал, что Шамсуддин в общей гостиной. Они увидели его там, играющего в шахматы с Кшиштофом. Все вместе вышли на улицу и пошли, разговаривая, по поднимающемуся круто в гору проходу между крепостной стеной и высоким холмом, улочке Пикк-Ялг, огибающей Вышгород. Шамсуддин сообщил о том, что Роберт просил передать, что Ярославу и Хельме надо немедленно спасаться, что Элфорд и Шварценберг помирились с Остен-Штирумом. От себя юноша добавил, что ему показалось, что и сам Роберт находится в опасности. Ярослав все понял.

– Да, по крайней мере это раунд борьбы теперь закончен и нам необходимо немедленно, сейчас же, ехать в Россию, – сказал он, посмотрев, что на часах уже шесть вечера, – Остается только решить, как мы это сделаем.

– Я думаю, надо попробовать словить на стоянке какую-нибудь обычную машину и предложить большую сумму за поездку до границы в Нарве. Такси брать небезопасно, мало ли что, – предложил Кшиштоф.

– Хорошая мысль.

Они вышли к стоянке автомобилей у площади Свободы. Наличие в их компании девушки, и интеллигентный внешний вид не должны были вызвать подозрений и опасений. Выбор пал на собравшегося выезжать со стоянки плотного лысого немолодого мужчину, оказавшегося природным эстонцем. Ярослав по-русски представился ему менеджером крупной международной компании, показал сохраненное им удостоверение «Ultimate Solution» и сказал, что он только что узнал, что у его папы подозрение на инсульт, что он сильно переживает и готов заплатить тысячу долларов за то, что его и его невесту довезут до границы. Увидев раскрытый Ярославом бумажник, набитый стодолларовыми купюрами, эстонец, растягивая гласные звуки русской речи, согласился.

Настало время прощаться. Ярослав и Хельма пообещали своим друзьям поддерживать контакт. Мужчины крепко пожали друг другу руки. Хельма погладила Шамсуддина по голове и поцеловала в щеку.

Машина на большой скорости неслась по шоссе. За окном мелкали сосны и хутора. Через два с половиной часа они уже были на границе. А в это время в «Плутоне» Йоргенсен уже начал беспокоится по поводу задержки с их возвращением. Он понимал, что надо бы уже звонить герцогу, но все не решался и откладывал. И тут Остен-Штирум позвонил ему сам.

– Где Лопатин и Хельма? – добропорядочный Йоргенсен даже опешил, насколько груб был голос и сама форма обращения герцога.

– Они… Они отпросились в Таллин. Лопатин сказал мне, что его невеста вроде как забеременела и я отпустил их в медицинскую клинику.

– Вы идиот, Йоргенсен! Немедленно свяжитесь с пограничной службой и настоятельно убедите их, что Лопатина и его бабу необходимо задержать на границе с Россией. Впрочем нет, я сам сейчас займусь этим. А Вы займитесь выяснением того, где был Лопатин после того, как покинул «Плутон», – сказал Остен-Штирум и закончил связь.

Соединившись затем с высокопоставленным чиновником Европейского Союза, давно коррумпированной своей креатурой, Остен-Штирум потребовал немедленно дать указание эстонским пограничникам арестовать Лопатина и Хельму на основании подозрений в совершении преступления и опасности для Евросоюза вообще и Эстонии в частности. «Что за преступление они совершили, это я с Вами согласую позже. Но сейчас они не должны уйти от меня, Урсула. Любой ценой их необходимо задержать!» Герцог знал, что Урсула сейчас же поставит всю пограничную стражу на уши, но для пущей верности и самоуспокоения лично позвонил в Таллин и переговорил с дежурным офицером Управления.

На начальника смены на погранпункте в Нарве обрушился шквал звонков. Ошалев, он сразу же отдал приказ не пропускать через границу и задержать двух человек, согласно паспортным данным и описанию. Но было уже поздно. В тот момент, когда в Нарве был получен первый звонок «сверху», Ярослав и Хельма, пройдя все процедуры пропуска и досмотра, шли по мосту через широкую реку, отделявшую Европу от России. Через полминуты они достигли русского КПП. Самого худшего им удалось избежать… Еще через три минуты, радостные и счастливые, они вышли на свежий воздух. Было тепло и ясно, повсюду, кругом, чувствовалось жизнеутверждающее буйство весны. Вдруг волна необъяснимых, иррациональных эмоций ударила Ярославу в грудь. Он сделал несколько шагов, сойдя с посыпанной галькой пешеходной дорожки на траву перед русскими березами, опустился на колени и припал лбом к земле. На глазах его появились слезы… Затем встал, выпрямился и глубоко, полной грудью вздохнул. Нейросеть, Метаверс – все это было в прошлом, и в тоже время висело как задача-загадка на настоящем. Но он не чувствовал более той безнадежности и растерянности, которые одолевали его раньше. Ярослав подошел к Хельме, взял ее за руку, и они пошли навстречу своей новой, нефальсифицированной, настоящей жизни.

Виктор Шеметов.