в месяц. Решались на нем не самые важные государственные дела. Самое главное обсуждалось, когда президент Везирхан Шароев отпускал всех советников и оставлял двух человек: министра национальной безопасности Махмуда Солтанова и министра иностранных дел Салмана Борза. К этому ритуалу привыкли и чиновники, и журналисты, считая остающихся друзьями президента, но никто из них не знал, что трое самых главных людей государства представляют собой не только официальное правительство, но и неофициальное – Союз Трех Неизвестных, до момента выборов остававшихся в тени одиозных лиц, пришедших к власти в результате событий девяносто четвертого – девяносто седьмого годов. Да, они могли бы и дальше незаметно управлять своей небольшой державой, заняв должности экспертов или советников при крупных политических фигурах, которыми стали бывшие полевые командиры и особенно «непримиримые» – сторонники национального обособления. Однако после раскола Союза Девятнадцати в тысяча девятьсот девяносто первом году, происшедшего по причине кризиса власти среди Посвященных, повлекшего распад СССР и образование множества мелких Союзов, кардиналами – представителями чеченской нации овладела не только жажда власти, но и жажда признания их как лидеров. А обладая колоссальными денежными средствами, связями, поддержкой чиновников высшего эшелона власти в Москве, заинтересованных в получении сверхприбылей, и сторонников в Чечне, они легко выиграли выборы, став таким образом легитимными повелителями Чечни. Облаченные в Союзе Девятнадцати далеко не высшей степенью ответственности, стремились выйти на уровень мастеров координации, а когда это не удалось, добились абсолютной власти в своей маленькой республике, что возвышало их в собственных глазах и позволяло считать, что им доступно все.

Впрочем, они и в самом деле могли многое, став Посвященными II ступени Внутреннего Круга за довольно сомнительные заслуги объединения чеченской нации. И все же они были слишком самонадеянны и верили в свою исключительность.

– Ваха[251], соратники, – оглядел смуглые, бородатые, бесстрастные лица кардиналов президент, носивший усики а-ля Дудаев. – Сегодня у нас одна важная проблема: выполнение воли иерархов. Все подготовлено к реализации их проекта «Кодирование Посвященного», осталось только ждать появления объекта.

– Он не придет, – угрюмо сказал седовласый Солтанов.

– Придет, – возразил Шароев. – Благородство, рыцарство и верность нынче не в чести, это правда, но Соболев – Воин Закона справедливости, он придет за своим другом.

– Будет обидно, если мы ошибаемся, – проворчал лысый и чернобровый Салман Борз, показав крепкие белые зубы. – Слишком много сил мы потратили на эту операцию.

Президент потрогал свои усики привычным жестом, кивнул, соглашаясь. Министр безопасности знал, что говорил. Вся операция с походом на Москву, убийством офицеров и писателя Кожемякина, ответный ход ФСБ, уничтожение почти всей группы боевиков, захват члена команды ФСБ России – все это было просчитано таким образом и только лишь для того, чтобы спровоцировать приезд в Чечню Матвея Соболева. «Заказали» его иерархи, в частности – пентарх Удди, с которым был связан Везирхан Шароев, и они же подсказали путь, коим можно воздействовать на человека, получившего знания Посвященного, но еще не ставшего им. И расчет иерархов пока оправдывался, вся операция была сработана чисто, без единого прокола. Группа Шароева-младшего проникла в Москву, выполнила задание и вернулась. Генерал Ельшин, контактирующий с Конкере – проекцией Монарха Тьмы, предложил план мести, который был принят. Команда «мстителей» просочилась на территорию Чечни и, не встретив сопротивления (пропустили ее специально), уничтожила исполнителей из группы Шароева. А потом Ибрагимов, самый жестокий из шакалов (слуг Ельшина) по совету генерала «сдал» Балуева, и теперь перехватчик-«волкодав», друг Соболева, по сведениям пентарха, находился в руках Шароева-старшего. Оставалось только ждать прибытия Соболева.

– И все-таки не ошибаемся ли мы в оценке возможностей этого человека? – высказал опасение осторожный Солтанов. – Если уж друг Соболева едва не ушел от наших людей – а ведь он обыкновенный человек, хотя и профессионал, – то на что тогда способен сам объект воздействия?

– Махмуд, ты стареешь, – усмехнулся Салман Борз, вытирая блестящую бугристую лысину платком. – Он один, нас трое. И вряд ли ему подчиняется весь спектр сил.

– По большому счету ты прав, – сдержанно проговорил президент. – По моим данным, Соболев владеет первой Силой Эхейх[252] и второй сферой света Цафкиель.

Министр безопасности пренебрежительно поморщился.

– Мы близки к Иегове, перешли в четвертую сферу – Ханиэль иерархии Голаб[253]. Нам ли бояться Идущего?

– Но координатор Союза Девяти почему-то отказался от предложения пентарха, – рассеянно сказал Шароев.

– Бабуу-Сэнгэ отказался?! Почему? Впрочем, неудивительно, он всегда был слишком осторожен и щепетилен в таких вопросах. А зачем Соболев понадобился пентарху?

– Видимо, он чем-то ценен иерархам, а может быть… опасен. Поэтому они и хотят закодировать его, привлечь на свою сторону. Как только мы захватим Соболева, пентарх лично посетит нашу реальность для контакта с ним.

– Несмотря на запрет инфарха пересекать границу нашей реальности?

– Инфархом недовольны почти все иерархи, вскоре у него возникнут трудности с координацией всех пяти уровней Круга. А главное, что им недовольны Аморфы.

– Это пахнет отречением.

– Вот именно, братья. В случае передела власти там, в «розе», у нас появится шанс потеснить Хранителей и изменить наш статус здесь. Вполне возможно, нам удастся даже открыть доступ к Знаниям Бездн. Поэтому я предлагаю не торопиться приглашать пентарха. Сначала мы попробуем договориться с Соболевым сами. Если он тот, кого инфарх наметил себе в преемники – а такие слухи ходят, – то парень нам очень может пригодиться.

– А если он не согласится? – поинтересовался Солтанов.

Шароев поднял на него похолодевший взгляд.

– Тогда мы поступим с ним по обстоятельствам. В крайнем случае вызовем пентарха. А теперь давайте еще раз пройдемся по нашим более мелким проблемам. Первая из них – переговоры с Россией…

Кардиналы как по команде налили себе из стоящих на столе бутылок минеральной воды и принялись за обсуждение «мелких» проблем.

* * *

Откуда-то из глубин подсознания поднимались вверх, как пузыри воздуха сквозь толщу воды, странные ощущения и видения, которым в человеческом языке не было и не могло быть соответствующих определений. Но действовали они на психику и тело раненого благотворно, укрощали боль и уносили с собой – в пустоту – тревоги, страхи, беспокойство и угнетающие чувства беды и ошибки. В