– У тебя тут можно курить?

– Кури. Только принеси пепельницу: она на кухне, на подоконнике.

Сходив за пепельницей, я закурил. Закурила и Юля.

– Знаешь, – сказала она после некоторого молчания, – что-то в твоих словах, – она выпустила струйку дыма, – ну, про этот город убийц, – Юля сделала затяжку, – есть что-то в этих словах. Может, я не до конца поняла твою мысль, но я нахожу ее интересной.

– Спасибо.

– Не за что.

Конечно, Юля ни черта не поняла в моем вчерашнем монологе об убийцах, я был в этом уверен, но, надо отдать ей должное, по крайней мере, не встретила его в штыки. Возможно, это была часть ее тактики, и она тем самым осуществляла какие-то свои установки, но, тем не менее, – мне было приятно.

– Приятно, когда тебя понимают, – сказал я.

– Да.

– Надо за это выпить.

– Давай.

Мы вновь стукнулись бокалами. Вина было еще полбутылки.

– У тебя есть музыка? – спросил я.

– На компьютере.

– А компьютер где?

– В шкафу. У меня ноутбук.

– Можно поставить музыку?

– Пожалуйста. Сейчас докурю и достану.

– Хорошо.

Мы докурили в тишине. Потом Юля грациозно встала с кровати и прошла к шкафу. Я наблюдал ее упругие ягодицы и белоснежную спину.

Она открыла шкаф и, поковырявшись на полках, достала ноутбук в специальной сумке. Извлекла его из нее. Поставила на стол и включила.

– Действуй, – легким движением руки она пригласила меня к столу.

Я потушил сигарету в пепельнице, осушил бокал и прошел к столу. На экране ноутбука высветилась заставка загружаемой операционной системы. Я немного подождал, потом открыл интернет-браузер и зашел на свою страницу в социальной сети. В разделе с аудиозаписями отыскал Depeche Mode и включил. Стоящая музыка, самое то для такого хорошего утра.

– Не против? – спросил я Юлю.

– Нет. Они тебе нравятся?

– Очень.

– Тогда пусть играют. Налей мне вина.

Мы вернулись в кровать, и я наполнил наши бокалы. Бутылка была почти пуста.

– Давай теперь за тебя, – сказала Юля, – и за твой город убийц.

– Достаточно только за него.

– Ну, тогда за него.

– За него и точка!

Звякнуло стекло бокалов, солнечный луч, проникший с улицы сквозь окно, сыграл бликом на багряной, кровавого цвета поверхности вина, губы припали к жидкости, а потом слились друг с другом в поцелуе. Конечно, нам за все придется ответить, и гораздо раньше, чем все мы думаем, но пока пускай играет музыка, восходит над домами солнце и несется по венам молодая кровь. Убийцы придут и за нами, поэтому стоит жить, не отвлекаясь на неприятные частности.

– Вино заканчивается…

– Может, дойдешь до магазина и возьмешь еще?

– Без проблем.

Недолгое молчание. Синтезаторные аккорды из динамиков ноутбука.

– Ты свободен сегодня? – Юля потянулась за сигаретой.

– Никаких планов. Вообще никаких.

– У меня тоже.

– По-моему, это прекрасно.

– Я тоже так думаю.

После этого я оделся и собрался в магазин. Юля накинула халат и вышла проводить меня в прихожую.

– Позвонишь в домофон, когда вернешься, – сказала она.

– А какой номер квартиры?

– Пятьсот семьдесят два.

– Хорошо, договорились. Магазин далеко?

– На проспекте, через два дома.

– Понял.

Я вышел из квартиры в парадную. Вызвал лифт. Пока ожидал прибытия кабины на этаж, успел прочитать несколько надписей на стенах. «Коля любит Иру», «Цой жив» и что-то еще в таком роде. Культура художественной росписи стен во всех районах и городах нашей огромной страны, в общем-то, имела общую тематическую составляющую и одни фольклорные корни.

На улице было морозно и свежо. Я прошел через двор, миновал площадку с мусорными контейнерами, обогнул дом и вышел на проспект. В памяти были слова Юли о том, что магазин через два дома, теперь оставалось определиться, в какую сторону идти. Я достал из кармана куртки пачку сигарет, извлек из нее одну штуку и закурил. Затем наугад выбрал направление и пошел искать магазин. Встречных прохожих не было, поэтому спросить, правильно ли я иду, было не у кого.

Впрочем, этого и не понадобилось. Через два дома проспект выплеснулся на оживленный перекресток, утыканный торговыми павильонами и киосками с шаурмой. Значит, я шел в верном направлении.

Я зашел в первый подвернувшийся магазин. Внутри было безлюдно, только одинокая продавщица с усыпанным прыщами лицом лузгала семечки возле кассы. Ассортимент не поражал воображение, но все необходимое здесь можно было отыскать. На прилавках громоздились коробки с шоколадными конфетами, упаковки лапши быстрого приготовления и батареи пивных бутылок. Было и вино, и шампанское. Недолго подумав, я взял две бутылки шампанского брют. Присовокупил к этому еще пачку сигарет для себя и одну для Юли. Продавщица сложила бутылки и сигареты в полиэтиленовый пакет. Вроде все.

Я расплатился и вышел из магазина. По пути заглянул еще в киоск с шаурмой и взял две штуки – желудок настоятельно рекомендовал подумать о завтраке, а в содержимом Юлиного холодильника, да и вообще в ее кулинарных способностях я, положа руку на сердце, сомневался.

Сложив все в пакет, я направился назад, к Юлиному дому. Можно было продолжать наш праздник жизни. Хотя бы на время забыть об убийцах, об их тихих шагах в душной пустоте покинутых городов.

Мимо меня проехал троллейбус, я успел разглядеть на маршрутной табличке, вставленной в боковое окно, что одной из остановок было кладбище. Вот так-то. Не стоит забывать. Жизнь – это троллейбус. И главное, чтобы на крутом вираже рога не слетели с проводов. Ага.

Подойдя к Юлиной парадной, я вдруг понял, что забыл номер квартиры. То ли пятьсот семьдесят два, то ли пятьсот восемьдесят два. Набрал наугад первый вариант. Через некоторое время ответила Юля:

– Да?

– Это я.

– Заходи.

Домофон запиликал, и дверь открылась. Мой маленький квест окончен, я возвращаюсь. Дождавшись кабины лифта, я поднялся на седьмой этаж. Дверь в Юлину квартиру была открыта. Я вошел и закрыл за собой дверь.

– Быстро обернулся, – констатировала Юля, завидев меня.

– А чего медлить? – ответил я вопросом.

Юля промолчала в ответ.

– Я тут взял шампанского и немного еды, ты не против?

– Нет.

– У тебя есть микроволновка?