Вероятно, истому порождала мысль, что в ближайшие часы его долгое путешествие, наконец, закончится. Много месяцев провел он в погоне за Алехандро Гомесом Вальенте де ла Сотой, но проклятый аргентинец всякий раз ускользал от него, как угорь, схваченный в воде голыми руками. Скорее всего, сеньор де ла Сота даже и не догадывался, что по пятам за ним, уткнув чуткий нос в след, как волк за добычей, через города и страны неотрывно шел Виктор. Однако де ла Сота был крайне осторожный человек, нигде не задерживался надолго, а если и задерживался, тут же окружал себя охраной, сквозь которую было не просочиться даже потомку индейцев таи́но.

– И не надо просачиваться, – говорил Виктору его двоюродный брат и напарник Диего, сопровождавший его в этом опасном путешествии, – надо просто пробиться и приставить нож к его горлу.

Диего был горячий человек, он не желал ждать, кровь испанских конкистадоров и американских индейцев, смешавшись в его жилах, образовала горючую взрывчатую смесь. Виктор, само собой, был тоже таи́но, хотя, конечно, не чистокровный, да и где было взять чистой крови сейчас, в двадцатом веке, когда считалось, что все кубинские таи́но, жившие на восточной оконечности острова, были порабощены, а к восемнадцатому веку и вовсе истреблены испанскими завоевателями, потомками жестокого Кристобаля Колона[16], который много веков назад явился на их родину, называвшуюся Аити или, иначе, Эспаньола. И тем не менее, в жилах Виктора и Диего текла огненная кровь таи́но. И пусть ее было там совсем немного, но вполне достаточно, чтобы помнить о том, откуда берут они свое начало.

Когда Колон явился на Аити[17], это был благодатный край, который, вероятно, больше всего был похож на христианский рай пришельцев. Вот что писал об индейцах таи́но сам Колон: «Кажется, что эти люди живут в золотом веке. Они счастливы в своих садах, не огороженных заборами и не охраняемых стенами. Они искренне открыты друг другу, им не нужны законы, книги и судьи…»

Вожди таи́но – касики – приняли незваных гостей гостеприимно. Однако те вскоре показали свой истинный нрав – принялись порабощать и убивать наивных детей природы. Один из вождей таи́но быстро понял, в чем причина такой злобы пришельцев: тем хотелось захватить их земли, но не потому, что земли эти были щедры и плодородны, а потому что скрывали в своих недрах желтый металл, золото, которое в изобилии имелось у таи́но, и которое они использовали для служения духам.

Поняв, что со злыми пришельцами, вооруженными огненными палками, извергающими гром и молнию, таи́но справиться не могут, вождь, которого звали Атуэ́й, решил вместе со своим племенем покинуть Эспаньолу. Племя погрузилось на плоты и каноэ, и поплыло на восток к берегам Каобаны[18]. Здесь его добросердечно приняли местные вожди и позволили строить свои поселения.

Атуэй говорил, что магуакокио – люди в одежде – жестоки и злобны. Они не довольствуются малым и всегда хотят большего. И хотя они много говорят о небесном боге, настоящее их божество – золото. Служа этому божеству, они способны на любые, самые отвратительные поступки. Служа этому божеству, они требуют от таи́но невозможного, а не получив этого, убивают их.

Именно поэтому Атуэй решил избавиться от всего золота, которое имелось у племени, надеясь таким образом избежать преследований чужеземцев. Согласно легенде, все богатства племени Атуэя были сброшены в реку Тоа – так, чтобы нельзя было их обнаружить и поднять на поверхность.

Это, разумеется, не спасло бедных индейцев. Пришельцы явились и на землю Каобаны и, несмотря на героическое сопротивление, разгромили таи́но. Перед тем, как сжечь живьем их вождя Атуэя, его подвели к католическому священнику, из тех, кто прибыл на землю индейцев вместе с конкистадорами.

– Не хочешь ли ты, сын мой, принять святое причастие, стать христианином и после смерти попасть на небеса, чтобы обрести там вечное блаженство? – спросил его падре.

Атуэй пожал плечами: а много ли на небесах христиан?

– Много, – отвечал священник. – Все добрые христиане после смерти попадают на небо в рай.

– Даже лучшие из ваших христиан никуда не годятся, – сказал на это Атуэй. – Никто не принес моему народу больше зла, чем христиане. Я лучше будут в аду с демонами, чем на небесах с христианами.

Итак, было принято считать, что еще в XVII веке все кубинские таи́но были истреблены окончательно и бесповоротно. Однако и Виктор, и его брат Диего знали, что это не так. Они родились в поселении Хигуани недалеко от Баракоа, и они видели людей, не похожих на европейцев, негров или мулатов, у которых была своя культура и свой быт. И, что важнее всего, эти люди были их родственниками. Бабушка Диего со стороны отца, казалось, не имела ничего общего с большинством людей, населявших Кубу. Даже в старости у нее были длинные, черные, как смоль, волосы, медная кожа, днями напролет она курила трубку или жевала табак, ела маниоку, носила полотняные туфли и говорила много непонятных слов. Став постарше, Виктор узнал, что это – слова из языка народа таи́но, который считался стертым с лица земли за несколько веков до того.

Виктор много времени проводил с бабушкой и много узнал у народе таи́но. Это было мирное, доброе и гостеприимное племя, не ищущее войны, но способное постоять за себя. В противном случае оно не смогло бы столетиями выживать в окружении людоедов из других племен и не смогло бы так долго сопротивляться испанским конкистадорам.

– Таи́но – подножие бога Юкаху́, – говорила бабушка, – опираясь на нас, он держит на себе весь мир. Но подножие это заколебалось и раскололось, Юкаху погружается в пучину, а вместе с ним в пучину погружается весь мир.

И хотя бабушка Виктора индианкой была лишь на четверть, но даже той капли крови таи́но, которая текла в его жилах, оказалось достаточно, чтобы он, как завороженный, слушал ее предания и легенды об обычаях таи́но, их жизни и развлечениях, об их богах и духах.

– Таи́но не исчезли, их нельзя истребить, – говорила бабушка. – Таи́но – это не род и кровь, таи́но – это дух. Если ты думаешь как таи́но, живешь как таи́но, молишься, как таи́но, ты – таи́но.

Слова эти отпечатались на сердце Виктора, как рисунки его предков на скальной породе.

– В чем дух таи́но? – спрашивал он у бабушки.

Бабушка отвечала, что дух таи́но более всего отобразился в их вере.

– А в чем наша вера? – не унимался он.

Бабушка начинала смеяться и, поперхнувшись, заходилась в долгом кашле, прежде чем продолжить. Вера