Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Я посмотрю, — быстро сказал Антон. — А ты стой здесь на страже. — Он знал, что Дамеку было бы неинтересно копаться в конюшне, поэтому не ожидал никаких возражений. И, в результате, не получил их.
Антон протянул руку, подзывая к себе Селин:
— Пойдем со мной.
Дамек вопросительно приподнял бровь. Антон только надеялся, что брат решил, что он просто не хочет оставлять ее наедине со стражниками из Кимовеска.
Селин послушно отправилась за ним внутрь конюшни, но выражение ее лица все еще было потерянным.
Антон, как мог поставил дверь на место, и отправился в заднюю часть конюшни:
— Сюда.
Они прошли вдоль длинного ряда стойл, заглядывая в каждую дверь. Чалых лошадей не было, зато в одном стойле стояла белая кобыла. Однако, она оказалась старше, и шерсть у нее была грубой. Антон знал, что это животное не принадлежит Рошель.
Они прошли дальше. Последние несколько стойл были пусты. Дверь одного была открыта, а внутри стояли ящики.
— Иди сюда, посиди минутку, — сказал Антон.
— Что? — Селин заговорила впервые с тех пор, как покинула деревню Кимовеск, ее взгляд чуть прояснился.
Антон сел на ящик рядом и притянул девушку к себе:
— У нас не так много времени, и мне нужно, чтобы ты рассказала, что случилось.
Темно-русые волосы свисали закрывая лицо, плащ сбился набок, открывая платье.
— Все в порядке.
Антон не был искусен в… в вытягивании информации из людей и считывании эмоций. Он очень искусно умел скрывать свои эмоций, но понятия не имел, как считывать их с кого-то другого.
— Если мы найдем Мэддокса и Рошель сегодня вечером, ты будешь нужна. Мне будет нужна моя провидица, а прямо сейчас… ты ею не являешься. Скажи мне, что случилось.
Селин пристально рассматривала солому на полу:
— Я просто забыла, как мало здесь значат жизнь и страдания. Я слишком долго пробыла в Сеоне. Дамек мог отрубить тому мальчику руку, а потом ускакать прочь, и к тому времени, как он достиг бы края деревни, то уже забыл бы о существовании мальчика. А мальчик провел бы остаток своей жизни калекой.
— Я бы избавил тебя от этого, если бы мог.
— Я видела и хуже, гораздо хуже. Я переживала ситуации похуже этой.
Антон понимал, что они ступили на опасную почву. Он знал, что Селин и Амели сильно страдали от рук солдат Дамека, но правда состояла в том, что… он не был уверен, что хочет знать, как сильно они страдали. Антон понимал, что это трусость и эгоцентризм, но ничего не мог с собой поделать. У него были свои собственные демоны из прошлого, и он не был уверен, что сможет эффективно бороться с чужими.
— Они убили моего отца, — прошептала Селин. — Солдаты из Кимовеска.
Антон развернулся и посмотрел прямо на нее.
— Я видела это, — добавила девушка.
— О, Селин, — вместо неловкого дискомфорта Антона охватила жалость, которую он не мог описать: — Сколько тебе было лет?
— Девять.
Не думая, Антон протянул руку, притягивая девушку к себе.
— Мне так жаль, — в голосе принца была не притворная жалость.
— Он пытался помочь кому-то, — прошептала Селин, прижимаясь к Антону, — и один из солдат ударил его ножом, а затем просто оставил его там, как будто отец был никем. Не было никого, кому мы могли бы пожаловаться или просто рассказать о случившемся. Не было такого человека, как Яромир, который вершил бы правосудие. А те стражники просто уехали и забыли о нем, оставив двух дочерей без отца и жену без мужа.
Не найдя, что сказать, Антон уткнулся подбородком в ее макушку, чуть сильнее прижимая девушку к себе.
Слегка отстранившись, Селин посмотрела на него снизу вверх:
— Если бы ты был великим принцем, смог бы ты изменить ситуацию? Смог бы защитить людей в такой провинции, как эта?
— Я не знаю, — честно ответил он. — Но я бы попытался.
Губы девушки оказались в паре сантиметров от его губ, а боль в ее глазах пронзила его насквозь. Не в силах остановиться, Антон прикоснулся губами к ее губам, и, к его полному удивлению, она поцеловала его в ответ, едва касаясь кончиками пальцев его шеи. Прошло так много времени с тех пор, как кто-то вот так прикасался к нему. Он углубил поцелуй. Селин ответила. Прикосновение ее губ одновременно было мягким и нежным, нетерпеливым и неуверенным. Все его тело, казалось, ожило. Правая рука принца скользнула ей под плащ, поглаживая маленькую, упругую грудь. Она прижалась к нему еще теснее, и он никогда ничего в своей жизни не хотел больше, чем этого. В голове Антона зазвенели предупреждающие колокольчики.
Она была полна печали и уязвима…
Он воспользовался этим…
Он не мог жениться на ней…
Дамек и капитан Коче были совсем рядом.
Со сдавленным криком Антон отстранился и встал
— Антон? — в голосе Селин слышалась растерянность.
— Мы не можем… Селин, мы не можем. Не так.
Она смотрела на него, не скрывая боли. Он знал, что никогда не сможет стереть то, что только что сделал, но на карту было поставлено нечто большее, и он упал на колени, умоляя:
— Мне нужно, чтобы ты была моей провидицей сегодня ночью. Мне нужно, чтобы ты пришла в себя. Пожалуйста, Селин.
Она моргнула:
— Так вот почему ты?..
Она встала. Все, что он говорил оказалось неправдой. Он не целовал ее и не был добр к ней. Она придет в себя и будет ему полезна.
— Конечно, милорд, — сухо ответила Селин.
— Я не имел в виду…
— Антон! — позвал Дамек. — Что ты там делаешь? Ты что-нибудь нашел?
— Нет. Мы возвращаемся, — крикнул в ответ Антон.
Селин не смотрела на него.
— Какая конюшня следующая? — в ее голосе звучал холод, но так было лучше. По крайней мере, он не сможет причинить ей боль, если она не позволит ему приблизиться к себе.
— Та, что на восточной стороне. Хозяин постоялого двора сказал, что она самая большая.
Селин медленно пошла к выходу.
***
Амели шла пешком, ведя лошадь под уздцы. Ей была невыносима мысль о том, чтобы снова сесть в седло. Рядом, с лошадью под уздцы, шел Хит. Посетив несколько трактиров, но так и не добившись успеха, они заметили двухэтажную таверну. Заглянув в ярко освещенные окна первого этажа, откуда доносились голоса, молодые люди сделали вывод, что на втором этаже есть отдельные комнаты.
Амели пожала плечами:
— Стоит попробовать.
Они передали поводья лошадей стражнику из Вяранджа.
— Подождите здесь, — приказал Хит, а сам вместе
