– Время игр, – говаривала мама, взъерошивая мне волосы и глядя на отца притворно умоляющим взглядом.

– Что он имел в виду, сказав «кровь невинного»? – спросила Абра.

– Невинную кровь, – отозвался я, будто это все объясняло.

Прошла неделя после смерти мамы. Мы сидели на старом дубе. Дерево определенно умирало. Листья пока еще держались, но были высохшими и хрупкими. Кое-какие ветки, что росли рядом с местом, куда ударила молния, обуглились, а их листья побурели.

Мы с Аброй устроились в том месте, где прятался кот, – в разлапистой пятерне дерева. Там я стоял, когда мама вскарабкалась наверх и велела мне бежать в дом.

Странно, конечно, но, сидя там с Аброй в полдень пятницы, я впервые осознал, насколько близко подошел к смерти. Я представил долину без меня. Вот родители моют посуду на кухне, и мама плачет. Отец выглядит усталым и безрадостным – в точности как сейчас.

Я задумался, что бы делала Абра, если бы я тогда умер на дереве. Горевала бы дома, вспоминая меня? Или через неделю после трагедии жизнь для нее пошла бы своим чередом? Время идет, люди уходят, и даже те, кто остался, рано или поздно исчезнут. Наверное, это самое трагичное в смерти – понимать, что, когда мы умираем, о нас забывают.

Низкое серое небо предвещало ливень, а может, просто дождь. Однако оно не было грозовым, так что молнии или грома не ожидалось.

– А вдруг он говорил буквально – нужно найти кого-то по прозвищу Невинный и взять его кровь? – хмыкнула Абра. – То есть кровь Невинного…

– И ты знаешь хоть кого-то с таким прозвищем? – скептически осведомился я, покачав головой.

– Я пошутила, – отмахнулась она.

Налетел порыв ветра, засохшие листья зашуршали, издавая странный шепчущий звук, и навеяли воспоминания об осени. Светлые волосы Абры взметнулись, и она отодвинула их рукой. Голубые глаза ее на свету отливали серебром.

– И какая же кровь самая невинная? – принялся вслух размышлять я.

– Не вздумай трогать моего младшего брата, – тихо отрезала Абра.

– И в мыслях не было! – притворно возмутился я.

Вранье. Малыш Френсис первым пришел мне на ум, когда я подумал о невинной крови.

– А как насчет твоего ягненка? – спохватилась Абра.

Подойдет ли животное, я не знал.

– Может сработать, – ответил я, пожав плечами. – Мистер Теннин не говорил, что кровь должна быть человеческой.

Я вспомнил прошедшую неделю, что миновала со дня, когда ударила молния, и мне захотелось, чтобы ничего этого не было.

– Ну что, попробуем? – спросил я.

– Конечно, – кивнула Абра, но, похоже, затея не слишком ей нравилась.

Чем больше я об этом думал, тем меньше верил в успех.

Я спустился по лестнице и спрыгнул в траву, следом приземлилась Абра. Мы направились в амбар и пошли по темному проходу мимо кур к дальнему углу.

Из окна струился мутный свет. Что-то вскочило с грязного подоконника и метнулось вниз, но это оказался всего лишь Икар, который умчался от нас. Я мрачно задумался, где он спит и чем питается, но преследовать кота у меня не хватило духу.

Мы подошли к загону на задах амбара, и ягненок посмотрел на нас, виляя крошечным хвостом. Наверное, подумал, что я принес молока.

– Ну и как ты собираешься добыть у него кровь? – поинтересовалась Абра.

Мне казалось, все просто. Крови нужна была лишь капля. Но здесь, в амбаре, где малыш-ягненок таращился на нас круглыми глазами, вопрос стоял весьма остро. Как взять у него кровь? Я не хотел причинять страдания бедняжке.

– Что можно использовать? – задумался я и огляделся.

В тени у стены стояли лопата, метла и вилы. Если хорошо поискать, можно найти отвертку. За ножиком придется сходить в дом, но если отец застукает меня с ним, как я объясню, зачем мне в амбаре кухонный нож?

И тут Абра достала из-за спины миниатюрный клинок. Я и не знал, что он у нее с собой.

– Попробуем этим, – решительно сказала она.

Я увидел ее с мечом и вдруг позавидовал. Мне самому хотелось держать в руках оружие! Это я нашел клинок, мне им и владеть, мне нас и защищать!

Но меч был у Абры и совсем ее не обжигал.

– Дай посмотреть? – попросил я.

– Конечно, – кивнула Абра.

Она взяла клинок за середину лезвия и протянула рукоятью ко мне. Я лишь коснулся меча, и он тут же меня опалил. Пришлось его бросить. Меч упал на цементный пол амбара с таким тяжелым стуком, будто весил в десять раз больше.

Когда Абра потянулась за ним, я усомнился, что у нее хватит сил его поднять.

– Наверное, лучше ему быть у тебя, – с досадой пробормотал я, потирая ожог.

Она держала меч перед собой и рассматривала лезвие, точно искала в отражении тайные знаки. На какой-то миг Абра стала непохожей на себя. Она выглядела нездешним ангелом, что готов защитить весь мир от страшного зла. В тот момент я ее испугался, ощутив себя очень маленьким. Я боялся того, на что она способна.

– Попробуем? – спросила Абра.

Я подошел к загону, и ягненок начал бодать лбом решетку, стараясь через нее протиснуться. Я погладил мягкую шерсть. Наша задумка все больше смахивала на огромное предательство.

– И где я должна… ну, сделать это?

Я не знал! Ягнята белые и мягкие, но их ножки и копытца костлявые и твердые, а голова похожа на небольшой булыжник.

– Давай ногу? – спросил я. – Там мало мышц, может, ранка сойдет за обычную царапину?

Абра опустилась на колени возле меня.

– Подожди! – воскликнул я. – Надо во что-то собрать кровь.

Но у нас для этого ничего с собой не было, никакой емкости.

– Испачкаем клинок, а потом соскребем с него кровь в чашу… – предложила Абра.

– Ладно, – согласился я.

Абра просунула меч сквозь прутья. Он прошел близко от моей руки, и я ощутил его жар.

– Смотри, – сказал я, – он горячий!

Не обожжет ли меч ягненка?.. Но когда Абра коснулась клинком малыша, тот не шелохнулся. Кажется, даже ничего не заметил. Ягненок подошел ближе ко мне, и я крепко взял его, чтобы он не отскочил.

– Давай, – скомандовал я, – действуй.

Абра поморщилась, медленно провела острием вдоль ноги ягненка, и тут же хлынула кровь.

– Эй! – закричал я. – Что ты творишь!

Абра с ужасом взвизгнула, от страха широко распахнув глаза, и отшатнулась от малыша.

– Я не хотела, – твердила она, – я не хотела! Я не знала, что он такой острый!

Ягненок отскочил и прижался к стенке загона. Весь дрожа, он прятался там в тени, и нога его сильно кровоточила.