— Ричард Носков знал о вашем романе с матерью?

— Я был с Диком знаком. Домой к ним приходил. Но о том, что именно за меня мать собирается замуж, он не знал. Хотели рассказать. Не успели.

— А как вы поняли, что Анжелику Носкову сбила ваша жена?

— Как понял? — Он усмехнулся. — У меня свои каналы. Я заплатил деньги и посмотрел уголовное дело. Со следователем поговорил, пока Евгения в больнице лежала. Честно сказать, позора побоялся. Большой начальник, солидные знакомые, а жена — убийца. Еще из‑за тестя. Анжелику не вернешь… Хотелось долги свои перед Евгенией закрьпъ. Я все рассказал тестю. Он против развода и не возражал. А показания свидетеля, который видел, что за машина сбила Анжелику, из дела изъяли.

— Значит, вы купили себе свободу?

— А чего я должен был, по‑вашему, добиваться? Суда? Это вернуло бы ее? — сердито спросил он. — Евгения попала в больницу с сотрясением мозга и серьезными травмами. Долго лечилась.

И я подумал, что с нее довольно. Промолчал. Евгения же сделала вывод, что ни один человек не знает о том, что она убила соперницу. Но жить с ней я не смог. Ушел к Маше и сыну. Все‑таки изменил свою жизнь.

— А потом произошла эта история с Борисом.

— Маша вам рассказала? Что ж, ее право. Устал я очень…

Раскатов поежился в большом кожаном кресле, словно пытаясь согреть его своим теплом. Но тепла в нем осталось мало. Он словно все никак не мог согреться.

— Почему же вы показали Нэтти признание бывшей жены?

— Как почему? Я же вам сказал. Хотел, чтобы Евгения жила как на вулкане. Я понял, что это для нее конец. Рядом с Нэтти она никогда не будет чувствовать себя спокойно. Ну и девушку хотел защитить, — усмехнулся Николай Васильевич. — Что в этом плохого?

— Значит, вы дали Нэтти козырную карту в битве с бывшей женой. А теперь поняли, что она ее проиграла, и хотите, чтобы в дело вмешались мы, милиция?

— Послушайте, мне и в самом деле очень понравилась Нэтти. Я всегда жалел, что дочки нет. Такой, как Нэтти, я бы гордился. Сын у меня, Борис. Хороший и добрый парень, но без зубов. А у меня дело. Кому я его оставлю? Одна Нэтти стоила десятка Борисов. Я не оставлял надежды уговорить ее работать на меня. Что‑то мне подсказывало, что она придет. И кто знает? С сыном бы ее познакомил. Она — умница. И красавица. Внуки бы у меня были на загляденье. Но я даже не предполагал, что Евгения решится ее убить. Все еще не верю, даже после того, как она Анжелику… Теперь можете забрать документ и поступить по закону. Жалко девочку. Очень жалко. — Николай Васильевич вздохнул.

Тут секретарша Раскатова нерешительно приоткрыла дверь:

— Николай Васильевич, я, конечно, извиняюсь… Там пришли те люди…

— Да, все понял.

Раскатов тут же загремел дверцей сейфа, убирая коньяк. Когда он обернулся, лицо его словно разгладилось, и даже мешки под глазами стали не так заметны. Николай Васильевич собрался и дал себе установку на новый рабочий день. Волнистый понял, что разговор окончен. Ему ничего не оставалось, кроме как покинуть кабинет. Но он унес с собой трофей: признание Раска‑товой.

Сергей Павлович захотел увидеть ее немедленно. Хватит врать, гражданка Раскатова! Вас не бьшо дома в тот вечер, когда убили Нэтти! А где вы были? Вам не впервой сводить счеты. И в средствах вы не стесняетесь.

Волнистый позвонил на квартиру Раскатовой, но Дашенька напряженным голосом сообщила, что хозяйка еще не вернулась. Раскатовой не оказалось и в офисе. Ее мобильный телефон не отвечал. У майора сложилось впечатление, что его избегают. Но сколько можно прятаться? Возвращаться домой несолоно хлебавши Волнистому не хотелось. Как говорится, еще не вечер. Когда‑нибудь ты объявишься, Евгения Львовна. А покамест… И тут он вспомнил про звонок Елены Васильевны Беловой и решил к ней заехать. Что такого интересного ему хотели сообщить?

Обе сестры оказались дома. Сергей Павлович удивился их схожести. Белова‑младшая была точной копией Беловой‑старшей. Даже голоса у сестер были похожи.

— Вы мне звонили, — обратился он к матери Натальи Беловой. — Есть какая‑то информация о вашей дочери?

Елена Васильевна укоризненно посмотрела на сестру. Людмила Васильевна натянуто улыбнулась майору и сказала:

— Да, я хотела вам кое‑что рассказать. В комнату проходите.

Комната в квартире была одна. Каждый полезный метр ее использовался на сто процентов: часть отгорожена занавесками под «спальню», там стояла тахта. Днем занавески были раздвинуты, и площадь зрительно увеличивалась. Над тахтой прилепились антресоли, в углу стояла сложенная ширма, стенка была забита до отказа. Посудой, одеждой, постельным бельем… Сергей Павлович присел в кресло и невольно поджал ноги. В квартире Беловых было очень уж тесно.

— Чайку? — засуетилась хозяйка.

— Не беспокойтесь, — остановил ее Сергей Павлович. — Я к вам ненадолго, по делу. Что вы мне хотели сообщить?

Людмила Васильевна присела на диван, рядом с сестрой.

— Дочку мою нашли? — строго спросила Елена Васильевна.

— Ищем, — коротко ответил он.

— Как же так? Куда ж она подевалась? Люся, расскажи Сергею Павловичу, где ты последний раз ее видела.

Та приподнялась:

— Я все‑таки чайку…

— Сядь, — велела сестра. — Рассказывай. Людмила Васильевна, словно оправдываясь, заговорила:

— Вы ж сами видите, какая у нас теснота. У мужа тоже родственники. Под Тамбовом живут. Приезжают часто, фрукты‑овощи привозят на продажу. Всех надо встретить, спать где‑то уложить. Я, конечно, виновата, что с Натальей так получилось. Но и вы меня поймите. Если бы она еще одна приехала. А то с подругой! И, главное, кого ко мне привела? Познакомились в поезде. Я Наталье прямо сказала:, осторожней надо с людьми. И подружка ее мне не понравилась. Сразу видно: тертая девка.

— Так Наталья приехала с подругой?

— Да, с подругой. Викой зовут. Наталья к ней прямо прилипла. Либо с Викой, либо никак. А мне‑то она на кой? Ну, я и…

Сергей Павлович встрепенулся: наконец‑то! Спросил у Людмилы Васильевны:

— На фотографии сможете ее узнать?

— Так я и хотела вам сказать. Может, это она у Натальи паспорт украла?

Волнистый достал пачку фотографий, разложил их перед Людмилой Васильевной. Мертвая Нэтти лежала на траве возле пруда. Другую фотографию он взял в офисе у Раскатовой. Последнее время Нэтти фотографировали много и охотно. Белова‑младшая долго смотрела на снимки. Потом неуверенно сказала:

— Вроде она, а вроде и не она. Та была темная, а эта блондинка. И лицо… Не очень похожа на Вику. Нет, точно не скажу.

Тогда майор достал паспорт Натальи Беловой, где была фотография совсем другой девушки. Открыл его перед Людмилой Васильевной. Та радостно вскрикнула: