Сделав заказ официанту, который подошел вслед за нами, я стал осматривать зал, при этом вытягивая шею, демонстративно заглядывал в декольте некоторых дам.

Поев со всеми спецэффектами вроде отрыгивания и демонстративных выплевываний не понравившихся кусков бифштекса, я встал и направился к портье, вытирая на ходу рот рукой.

— Я хотел бы узнать насчет оплаты за номер и ресторан.

— Да, конечно, мистер Тернер. Вот, пожалуйста! — развернул он ко мне монитор компьютера. После чего добавил: — Мы стучались к вам, но вы ругались матом и посылали куда-то… извините, я не понял.

«Во б…я, ну ни х… себе, это же сколько денег?! Крепко же я влетел!»

— А почему стучались? — спросил я.

— Наш сотрудник не взял с вас денег за проживание, а у нас стопроцентная предоплата.

— Ясно, спасибо, я через час выселяюсь, приготовьте полный счет.

— Хорошо, мистер Тернер, будет сделано.

Отойдя от стойки, я подошел к лифту и встал рядом с дамочкой, которая что-то выговаривала своему мужу. В этой даме узнал ту, что бросала на меня самые злобные взгляды, когда я вносил диссонанс в их светское общество в ресторане. Подойдя, прислушался:

— …это просто невозможно, Генри, мало того что этот… этот… не умеющий вести себя в обществе молодой человек испортил мне весь аппетит, так еще и хлеб оказался пережаренный, это справедливо, по-твоему?! Я решила, мы будем подавать иск на отель!

Тут она заметила меня и замолчала, брезгливо сощурившись. После чего заговорила на французском, отвернувшись от меня:

— И еще этот твой новый партнер уехал в Россию, а если он договорится с этими дикими отвратительными русскими? И вся прибыль уйдет к нему?

В это время створки лифта открылись, выпустив из него постояльцев и впустив нас.

«Отвратительные русские? Ты, коза старая, еще не знаешь, какими мы можем быть отвратительными!»

Как только дверцы закрылись, и мы втроем поехали наверх, я дал волю своему желудку от распиравших его газов.

После того как эхо перестало скакать по стенкам, а дама из красного цвета стала медленно зеленеть, я весело сказал, ни к кому не обращаясь:

— Что-то я, похоже, съел не то!

Лощеный господин, прикрывая лицо платком, судорожно бил по кнопкам управления, стараясь остановить лифт и выйти на свежий воздух, чтобы хоть немного глотнуть кислорода, но все кнопки, на которые он нажимал, были не те.

Откинувшись спиной на стенку лифта и скрестив руки на груди, я с интересом за ними наблюдал, по моему лицу блуждала легкая улыбка.

«Не знаю, какой будет день, но утро точно замечательное!»

Наконец важный господин, с которого за эти несколько долгих секунд слетел весь лоск, попал куда надо, и створки медленно поехали в стороны. С рычанием ухватившись за створки руками, он стал раздвигать их, не дожидаясь, когда они полностью откроются. А вот выйти он не успел, дама уже почти потеряла сознание и полусидела на полу, хотя мне показалось, что хитропопая дамочка просто присела, чтобы продышаться, как известно, у пола воздух свежее и чище. Так вот, не успел он открыть створки, как отлетел в сторону от низко стартовавшей жены.

— Чего это она, а? — поинтересовался я у лежащего на полу мужа дамочки, его легкие работали, как мехи. Так и не дождавшись ответа от полузатоптанного мужика, выглянул наружу.

— А? — На меня удивленно смотрела женщина лет тридцати.

— Всегда хотел посмотреть на корриду, — ответил я ей, после чего, ногами вытолкнув из лифта мужика, с отличным настроением поехал вниз. Выйдя на своем этаже, зашел в комнату и стал собираться. Прихватил и полотенца, потому как знал о том, что их вносят в оплату на случай воровства, и вышел из номера.

Спустившись вниз и поставив сумку, я попросил счет к оплате, доставая деньги. Через несколько минут вышел из отеля и сел в такси, которое по моей просьбе остановил швейцар, и поехал на поиски других гостиниц.

Хорошую гостиницу с нормальными постояльцами подсказал мне, понятное дело, таксист, он же повез меня туда, но, когда мы проезжали мимо железнодорожного вокзала, я попросил его высадить меня там.

«Надо еще больше запутать следы. То, что по моему следу не идет никто из сыскарей — не верю. Поэтому-то и будем прыгать с места на место».

Ближайший поезд шел в Феникс, то, что мне надо, там до моря рукой подать, полдня на машине. По крайней мере, по карте было именно так.

Билет я взял в двухместное купе, закинул сумку на багажную полку и, устроившись у столика, стал наблюдать за народом, шастающим туда-сюда по перрону. В это время дверь открылась, и в купе ввалился плотный парень нехилого телосложения.

«Ни фига себе гора, интересно, он в борьбе сумо не участвует?» — подумал я и незамедлительно озвучил свой вопрос.

Парень оказался с юмором и ответил с улыбкой:

— Нет, я только участвовал в конкурсе «Кто больше съест». Хотя, помнится, я участвовал в одной борьбе: сел как-то случайно на одного юмориста. Надо было видеть, как он боролся, когда пытался выбраться из-под меня.

— Все понял, замолкаю, не хотелось бы выглядеть раздавленной лягушкой. Билл! — представился я, протянув руку.

— Алексис! — ответил на рукопожатие парень.

— Вот и познакомились! — звонко хлопнул я по коленям. — Алексис, друг мой десятиминутный, а не пора ли нам подкрепиться, как сказал один великий сказочный персонаж?

— Я всегда за. Идем в ресторан?

— Конечно, куда еще, или у тебя с собой? Нет? Жаль! Ну, потопали! Интересно, дверь запирается? Или так и бросим купе открытым?

Выяснилось, что запирается. Мы сходили за проводником, который закрыл наше купе на ключ, и только тогда потопали — я легкой походкой, а Алексис тяжелой — в ресторан.

— Ну, Алексис, как говорится, за знакомство! — произнес я, опустошив стакан с гранатовым соком, после чего поставил его на столик и впился в горячее мясо, разложенное на тарелке. Тщательно пережевывая мясо, — как известно, хорошо пережеванная пища упрощает работу желудка, — посмотрел на кислого Алексиса, с тоской смотревшего в окно и ковыряющегося вилочкой в тарелке с каким-то салатиком. Проглотив мясо, я сострадательно спросил:

— Что, совсем нельзя? Может, хоть на один язык?

— Диета, нельзя мне.

— Хм, ты слышал, что хорошего человека должно быть много?

— Нет, не слышал, но все равно нельзя.

Я наколол на вилку один из нарезанных кусочков мяса и стал вертеть им перед носом Алексиса.

— Съешь, ну съешь, чуешь, как он пахнет? — Мой голос понижался, и я стал говорить потусторонним голосом: — Ну съешь, перейди на сторону тьмы.

— Да ну тебя, Билл, с твоими шутками! — оттолкнул мою руку Алексис.