— Скучал по тебе, чудо природы.

Я хоть хрипловато, но рассмеялась:

— И я по тебе, Куп. Какие новости?

— Вертушка Гери села тридцать минут назад. Пленница надежно упакована и пришла в себя. Джэн там. Допрашивает.

Теперь я в самом деле улыбнулась. Я попросила вызвать сюда Джэна, потому что он безжалостный ублюдок, — а сейчас это мне в нем и нравилось.

— Можешь остаться здесь или пойти со мной, тебе решать, — обратилась я к Владу.

— Пойду, — ответил он, бросив беглый взгляд на подплывавшего к нам Фабиана.

Призрак завис рядом с Купером, который, как все люди, его не замечал.

— Фабиан, ты был неподражаем, — заговорила я. — Что бы там ни было, я о тебе позабочусь. У тебя всегда будет дом.

— Спасибо, — ответил он, теплым жестом проведя рукой сквозь мою ладонь. — Мне очень жаль, Кэт.

Этого он мог не говорить. И так ясно.

— Кто бы ни сказал, что спасение в неведении, — с горечью улыбнулась я, — он, на мой взгляд, был близорук. Но что сделано, то сделано, а мне надо восстановить старое знакомство.

Призрак мгновенно воодушевился:

— С Кости?

— Нет, с той стервочкой, и тебе, пожалуй, лучше остаться здесь. Это будет неприятно.

Мне не пришлось повторять дважды. Фабиан растворился в воздухе. Отличный трюк. Жаль, что на него способны только духи.

Дядя ждал меня в глубине коридора. И выглядел… плохо.

— Что-то не так? — сразу забеспокоилась я. — Самолет Кости проследили? Или атаковали? Или хуже?

— Нет, — закашлялся он. — Просто я простужен.

— Ох. — Я обняла его и удивилась, когда он обнял меня в ответ и прижал к себе. В нашей семье ласки не в обычае.

Влад принюхался:

— Простужен?

Дон выпустил меня и с досадой взглянул на него.

— Вот именно. Не беспокойся, для твоей породы это не заразно.

Сказано было резко. Черт, видно, Дону действительно паршиво. Обычно он бывал вежливее, хоть вампиры и не числились его любимцами.

Влад оглядел его с ног до головы и пожал плечами.

Дон тут же заговорил о деле:

— Я сейчас из нижней камеры. Пленница не слишком откровенна относительно своей роли и этом деле.

— Значит, пора мне повидать старую подружку.

Каннель, казалось, за прошедшие двенадцать лет не постарела ни на день. Только красновато-коричневые волосы были подстрижены короче. Должно быть, по ним она и получила имя Каннель. По-французски — «корица».

Она сидела на стальной скамье, тянувшейся по всей длине квадратной, похожей на коробку камеры. И была не связана, поскольку тут же находились Джэн и Гери. Даже если бы она каким-то чудом сумела пробиться мимо них, за дверью ждала еще охрана. Под глазом у нее был синяк, изо рта и с виска сочилась кровь, но она не смирилась.

Когда я вошла, она моргнула и рассмеялась:

— Bonjour, Кэтрин. Давно не виделись. Ты наконец стала похожа на женщину. Я весьма удивлена.

Я позволила губам скривиться в мерзкой усмешке:

— И тебе bonjour, Каннель. Да уж, отрастила груди и задницу и еще много чего. Как много меняется, за двенадцать лет, а?

Она вцепилась прямо в глотку:

— Должна поздравить тебя с таким любовником, как Кости. Qu'un animal, non? В данном случае его репутация… приуменьшила его достоинства.

Сука! Как мне хотелось сорвать с ее лица эту ухмылочку!

— Жаль, что твое постельное искусство его не вдохновило. Я хочу сказать: тот факт, что тебе не удалось вытащить его из города ради групповичка, о многом говорит, верно?

Джэн хмыкнул с мрачным юмором:

— А вы, дамы, давние знакомые, не так ли? Лучше бы тебе уже заговорить, куколка. Я был с тобой мягок, но у Кэт отвратительный характер. Она может и убить, прежде чем я сумею ее урезонить.

— Она? — Каннель презрительно щелкнула пальцами. — Эта девочка?

Ох, не та я девочка и не в том настроении, чтобы со мной так шутить.

— Дай мне этот нож, Джэн.

Он передал нож, сверкнув бирюзовыми глазами. Гери, похоже, занервничала. Каннель и глазом не моргнула.

— Ты меня не убьешь, Кэтрин. Разыгрываешь крутую, но я вижу перед собой ту же девочку.

Джэн, забавляясь, смотрел на нее:

— Она не в себе.

— Нет, просто помнит, какой я была раньше. Грегор поначалу сделал ту же ошибку.

Я снова улыбнулась Каннель, перебрасывая его из руки в руку. Она следила за ним взглядом, и на ее лице в первый раз мелькнуло колебание.

— Помнишь, Грегор не хотел, чтобы я превращалась в большую гадкую суку. Ну, так я превратилась. А сейчас я спешу и вот что собираюсь сделать: буду тыкать этим ножом в твою ладонь, и единственный способ меня остановить — это заговорить. Так что, пожалуйста, пожалуйста, молчи.

Она мне не поверила. Когда Джэн прижал ее ладонь к скамье, она все еще смотрела на меня, словно говоря: «А вот слабо!». И когда я задержала нож над ее ладонью, давая ей последний шанс, она все еще думала, что я блефую. Только когда я вогнала нож прямо в ладонь и еще провернула, она поняла.

И не удержала крика.

— Знаю, что больно, — заметила я. — То же проделал со мной в прошлом году мой отец, и черт возьми, как это было больно. И к тому же я чуть не осталась калекой. Когда он выдернул нож, все сухожилия окапались перерезаны. Чтобы вылечиться, мне понадобилась вампирская кровь. И тебе понадобится, Каннель, иначе тебе никогда не владеть этой рукой. Так что можешь заговорить и, получив капельку вампирской крови, станешь как новенькая. Или молчи, и я искалечу тебе правую руку.

— Вылечи! Вылечи!

— Расскажешь то, что мы хотим узнать?

— Oui!

Я вздохнула и выдернула нож.

— Джэн?

Каннель еще визжала, когда Джэн разрезал себе ладонь и поднес к ее губам:

— Брось выть и глотай.

Она глотнула у него с ладони. Через несколько секунд кровь остановилась и рана затянулась на глазах.

Гери не могла оторвать взгляда от этого зрелища. Она судорожно вздохнула и машинально потерла руку об руку. Меня больше занимало лицо Каннель. Сдержит ли она слово?

— Теперь, когда мы установили, что я действительно в мерзком настроении, перейдем к стадии «вопрос — ответ». Да, и если ты опять заставишь меня прибегнуть к этому ножу… я не стану лечить порез. С какой целью ты встретилась с Кости во Французском квартале?

Каннель все сжимала и разжимала руку, в ужасе уставившись на меня.