Ральк, не теряя больше времени, собрался, запер комнату и отправился вниз. Девик воодушевленно болтал, повествуя о Твари из Бездны — теперь уже двоим молчаливым клиентам, не забывая, разумеется, подливать пива и принимать деньги. Ральк быстро миновал трапезную и вышел наружу. Шагая по улицам, он не заметил особой тревоги или боязни в глазах встречных — Верн жил обычной жизнью. Рыбаки возвращались, распродав свой улов, в ремесленных кварталах еще шла работа… Детвора стайками носилась по улицам, сорванцы галдели и дразнили друг друга. Нищий на углу монотонно гундосил свои тоскливые жалобы… Хозяйки, высунувшись из окон, перекликались через улицу — обменивались новостями с соседками из домов напротив. Самый обычный конец рабочего дня.

Проходя мимо домика старого Кирита Ростина, Ральк вспомнил, что маг хотел с ним что-то обсудить и даже заходил в «Попутный ветер»… но, поколебавшись немного, все же прошел мимо. Сирина, Сирина — вот с кем ему охота поговорить. А с чародеем Ральк еще увидится. Не сейчас. Позже. Когда-нибудь.

Вот и «Медный грош». Торкер приветствовал десятника щербатой улыбкой — он уже торчал на привычном месте в дверях, почесывая жирную волосатую грудь под расстегнутым форменным камзолом.

— День добрый, мастер десятник!

— Привет, Торкер! А я как раз вот шел… ну… и это… с Сириной вот думал…

— Отчего же, заходи, девочка будет рада! — улыбка вышибалы стала еще шире. — А сюда что?

— Ну так… — Ральк сам не думал, что смутится настолько, — вина бы… это.

— Вина хочешь купить? Идем, сегодня у нас даже получше, чем в тот раз, найдется. Идем, я подскажу. Теперь, видать у меня дома хорошее вино всегда будет, а?

Торкер подмигнул — хорошо так подмигнул, по-доброму. И Ральк сразу почувствовал себя отлично. Смущение исчезло без следа. Пока хмурый Лутан пересчитывал груду ральковых медяков, Торкер, по-прежнему почесываясь, бросил:

— Да, Ральк, а ты новость слыхал? Танцор-то сбежал! Ну, то есть покинул город нынче. Сказал, что, мол, дела… да только по правде-то он Твари испугался. Как вернулся ученик, которого он осмотреть дом покойника Рукиста оглядеть, как вернулся ученик — так и засобирался чародей. Так вот оно…

Сирина в самом деле обрадовалась приходу Ралька. Девушка, распахнула дверь и при виде гостя улыбнулась так искренне, что стражник мигом позабыл и о Кирите Ростине, и о сбежавшем из города Танцоре, а заодно и обо всех делах. Даже легкая досада, оставшаяся после подсчета накопленных денег — и та испарилась. Сирина схватила Ралька за рукав и повлекла в дом.

— Мама, погляди, кто пришел!

Терена выглянула из кухни, узнала Ралька и тут же заулыбалась и, вытирая большие красные руки передником, затарахтела, как она рада гостю, как они все ему рады, как рад был бы муженек, случись он дома, да как младшенький все вспоминал ральковы рассказы, хоть бы кто выбил у него из головы эту дурь насчет службы наемником в Ренпристе, чтоб его Гангмар взял, гнездо это разбойничье, то есть ты не помысли плохого, но сам понимаешь, каково нам, добрым горожанам, если у мальца в голове эта напасть — солдаты из Ренприста… В общем, Ральк и оглянуться не успел, как его усадили за стол, кувшин словно сам собою перекочевал на скатерть, а Терена, на прекращая болтовни, уже ставила перед ним чарку… Оставалось только подивиться, с какой неукоснительностью соблюдается в доме Торкера ритуал приема гостей — с непременным усаживанием, угощением, «светским» разговором… Сирина же, напротив, молчала. Положила локотки на стол, опрела подбородок о скрещенные ладошки и глядела на Ралька огромными глазищами — а солдат размышлял, какие у нее аккуратные белые ручки и подбородок сердечком — ни дать, ни взять, Гунгилла в дни Творения с витражей собора… Интересно, а будет ли вежливым сказать девушке об этом сходстве? С одной стороны, Гунгилла, конечно — Прекрасная… а с другой-то, как ни крути, Мать Сущего, да и возрасту порядочного…

Выпили вина, Ральк что-то ответил — похоже, невпопад, потому что Сирина хихикнула… А может, Ральк и не глупость сказал, девушка частенько хихикала, когда Ральк говорил у них за столом. Дождавшись паузы в словоизвержении Терены, солдат быстро вставил:

— А не пройтись ли…

Терена не давала перебить себя надолго, она тут же подхватила:

— А что, и пройдитесь! Погуляйте, детки, пока дождя нет. Что за погоды стоят нынче, словно сам Темный в небе тучи мутит! Сирина, накидку возьми, а то польет, неровен час, да и не уходите нынче далеко, если пойдет сильный дождь — сразу домой, но, может, помилует Мать, не допустит нынче дождика…

Сопровождаемые бормотанием толстухи, молодые люди быстро собрались и вышли на улицу. Сирина перед уходом послушно набросила тяжелый плащ, чтобы мать скорей отвязалась. Оказавшись за дверью, они, не сговариваясь, быстро зашагали прочь от дома и, едва свернули за угол, девушка со смехом сбросила тяжелую накидку, тут же подхваченную у нее из рук галантным Ральком. Хотя небо и потемнело подозрительно, но дождя пока не было.

— Ну что, куда пойдем? — весело спросила Сирина.

Тут Ральк наконец решился:

— А давай к собору сходим, я хочу поглядеть витражи еще раз.

— Давай, — легко согласилась девушка. — А с чего это тебе такая мысль пришла?

— Ну, я… как бы это… Вот глядел на тебя — ну вылитая Гунгилла… Ну, когда голову на руки положила за столом. Дай, думаю, погляжу на тебя еще раз да сравню с той, на витраже. Очень похоже, по-моему.

Девушка звонко рассмеялась — словно колокольчик зашелся — и, отшвырнув носком туфельки камешек, заявила:

— Ну ты даешь… Святотатец. Ладно, идем.

Сперва они молчали, затем Сирина принялась рассказывать что-то о брате, которому не нравится работа у краснодеревщика, и Торкер младший грозился, что порежет старого мастера, если тот еще раз влепит ему затрещину… и даже показывал нож… Ральк осторожно сказал, что, мол, не дело это… негоже ученику так… помолчали. Но вот и собор. Молодые люди неторопливо обошли массивное сооружение, остановились перед стрельчатым окном. С минуту Ральк глядел на выложенную из кусочков цветного «гномьего стекла» картину и размышлял.

— Ну, как? — нарушила молчание Сирина. — Похожа?

— Честно говоря, не очень, — отозвался солдат, — ты лучше.

Сирина запрокинула голову, разглядывая уходящий в низкие тучи шпиль… потом вдруг молвила:

— А давай обвенчаемся здесь! Не в церкви какой-нибудь маленькой, а прямо здесь, а?

— Давай, — шепотом ответил солдат.

Вот это, значит, и есть оно — счастье!

* * *

Пошел дождик — тихий, мелкий, мир тут же съежился, сжался, утратил объем. Со всех сторон — серая пелена, справа, слева… Над головой — такая же серая тусклая мокреть. Совсем не летний дождь.

Ральк накинул на плечи девушке плащ, Сирина укуталась, нахлобучила капюшон.