— Сомневаюсь, что он захочет отправиться со мной.

Фаази нервно теребил свой деревянный крестик и испуганно озирался. Приближение к острову Рота явно сильно тревожило его.

— У него не будет выбора, — сказал Итон.

Он кивнул Штольку и Ариансу, и через минуту несчастный Фаази был связан. От потрясения он даже не сопротивлялся, когда ему скручивали веревкой руки.

— Отдадим его нашим будущим союзникам, — ухмыльнулся Итон. — Когда они увидят, что их враг чуть ли не за ноги подвешен, как цыпленок, они сразу же согласятся выслушать наши предложения.

— И что я должен им сказать?

Итон улыбнулся, сверкнув белыми зубами:

— Объяснишь им, что мы враги испанцев и хотим захватить галеон из Акапулько. Еще скажи, что в каждое каноэ, которое они нам предоставят, мы посадим по четыре человека с мушкетами.

Гектор быстро соображал. Вот она, возможность бежать с «Николаса», и, кстати, для его друзей тоже. А уж оказавшись на берегу, они смогут сами собой распорядиться.

— Я хочу, чтобы со мной пошли мои друзья — Изреель, Дан и Жак, — сказал Гектор.

— Ради бога, — разрешил Итон. — Гарпунер сам похож на индейца. Это успокоит местных. — Он помолчал немного. — Но мне не хотелось бы, чтобы вы что-нибудь учудили, как только скроетесь из виду. Поэтому я отправлю с вами Штолька. Он за вами присмотрит.

* * *

Через несколько часов стали отчетливо видны очертания берега Роты. Хороших мест для высадки почти не было. Волны в мелкие брызги разбивались о крутой скалистый берег. Тут и там попадались отколовшиеся большие куски красновато-коричневого камня. За утесами, видимо, простиралось плато, его край проглядывал на фоне голубого неба в разрывах пушистых белых облаков. Вершины утесов и склоны холмов покрывала густая зеленая растительность. Несмотря на ее сочность и яркость и ароматный теплый воздух, остров производил впечатление недоступного, таинственного, бдительно хранящего свои тайны. Не было заметно никаких признаков жизни, не считая пролетевших над водой двух белых крачек в прекрасном белом оперении.

Судно легло в дрейф в нескольких кабельтовых от ближайшего пригодного для высадки участка берега, в небольшой бухточке, защищенной утесом. На глазах у всей команды Гектор и его друзья спустились в шлюпку. Изреель прихватил свой палаш, а Дан предпочел оружию сумку с принадлежностями для рисования. У Гектора и Жака не было ничего, кроме кинжалов. Мушкет взял один только Штольк. Арианс считал, что если отправляющиеся на берег будут серьезно вооружены, это напугает местных жителей, а у Гектора мелькнула мысль, не сговорился ли тот с капитаном послать его с друзьями на верную смерть. Но присутствие Штолька успокоило его. Огромный голландец был другом Арианса, и Гектор сомневался, что боцман позволит бросить соотечественника на острове.

Несчастного Фаази погрузили в лодку, как мешок. Руки ему так и не развязали. Гребцы налегли на весла, и Гектор видел, как постепенно отдаляется «Николас». Со стороны судно выглядело весьма потрепанным. Деревянный корпус выцвел от солнца и соли и приобрел бледно-серый цвет. В переплетении снастей часто встречались узлы, канаты размахрились от долгого использования. И все же корабль был вполне пригоден для морских переходов, что, безусловно, свидетельствовало об умелости его команды. «Николас» мягко скользил по волнам, волоча за собой целый хвост водорослей, наросших на днище, которое последний раз смолили давным-давно, еще на Энкантадас. Кто-то вывесил на бизани самодельный французский флаг. Гектор сомневался, что французские национальные цвета на колеблемом легким бризом полотнище что-нибудь говорят аборигенам Роты.

Киль небольшой лодки со скрипом уткнулся в гальку. Гектор перелез через борт и почувствовал под босыми ногами мелкие округлые камешки. Позади он услышал кряхтение Изрееля — тот вытаскивал из лодки связанного чаморро.

Гребцы, доставившие маленький отряд на берег, принялись табанить, Дан оттолкнул от берега нос лодки, и она поплыла обратно. Гектор постоял недолго у воды, рассматривая скалистый утес за маленькой бухтой. Теперь, с более близкого расстояния, он увидел тропку и нечеткие следы. Тропка вела наверх, петляя между осыпями и валунами. Значит, кто-то иногда сюда наведывается.

Фаази, стоявший рядом с Гектором, казалось, просто окаменел от страха. Гектор попросил у Изрееля его палаш, подошел к несчастному лоцману и уже хотел перерезать веревки.

— Не делай этого, — предупредил Штольк, наведя дуло мушкета на Гектора. — Ты же слышал, что сказал капитан: этот дикарь — наш главный козырь.

Не обращая внимания на его слова, Гектор перерезал веревку, которой были связаны запястья Фаази, и тот сразу бросился бежать. Увязая ногами в россыпях мелкой гальки, он добрался до кромки воды и бросился в море. Штольк хотел было выстрелить в беглеца, но передумал и опустил мушкет. Скоро им видна была только голова Фаази. Миновав полосу прибоя, где волны разбивались о камни, он довольно быстро поплыл на юг, вдоль берега, и вскоре скрылся из виду.

— Итак, мы остались без переводчика, — сказал Жак, подобрал камушек и зашвырнул его в воду. — Будем надеяться, хозяева не заставят себя долго ждать.

Но никто не появлялся, и пришлось набраться терпения. Галечный пляж был узким — меньше сорока шагов в ширину, с обеих сторон огороженный утесами. Единственной дорогой, которая куда-нибудь вела, была тропка, которую заметил Гектор. Вдали дрейфовал «Николас». Время от времени блики указывали на то, что кто-то, Итон или Арианс, с кормовой палубы наблюдает за берегом в подзорную трубу. Дан, как обычно, спокойный и невозмутимый, достал из сумки лист бумаги, перо и чернила и принялся делать набросок корабля. Изреель улегся, положив палаш рядом, и задремал. Жак сначала места себе не находил от беспокойства, а потом последовал примеру друга. Штольк был сердит из-за побега Фаази. Он отошел подальше от прочих и сел в сторонке, положив на колени мушкет. Один Гектор продолжал рассматривать утес, ожидая новостей именно оттуда.

Прошел час. Солнце поднялось выше, и тень, отбрасываемая утесом, стала короче. Слышалось лишь глухое шуршание гальки под набегающими на берег волнами. К чайкам, которых Гектор заметил еще раньше, добавились еще две. Какое-то время они кружили поблизости, потом улетели. К соленому запаху моря примешивался слабый, отдающий плесенью запах тропической растительности.

Жак внезапно сел:

— Я должен рассказать вам историю, которую слышал от командира форта.

Изреель открыл глаза:

— Ну что ж, хоть время скоротаем.

— Он проводил меня до ворот пресидио и, прежде чем попрощаться, пожелал сообщить мне, почему он так предан своей миссии — обращению местного населения в истинную веру.

— И почему же? — спросил Гектор.

— Дело в том, что убитый недавно миссионер был не первым священником, кого убили чаморро. Несколько лет назад они замучили главного миссионера на этих островах. Его звали Виторес. Сначала они проткнули его копьем, а потом разрубили ему голову саблей.