— На метро?

— Да, на метро. Я отперла дверь своим ключом, неслышно юркнула в дом и шмыгнула в комнату.

— Не так быстро! — попросил Хемингуэй. — Вернемся ненадолго назад. Вы еще не ушли в шесть часов. К миссис Хаддингтон кто-нибудь приходил?

Бьюла заколебалась:

— Я никого не видела, но слышала звонки в дверь.

— Еще что-нибудь?

Она посмотрела на Тимоти, и тот тихо произнес:

— Будь умницей, милая! Что именно ты слышала?

— Собственно, ничего. Я узнала голос мистера Баттеруика. Но могла легко ошибиться. Я не прислушивалась.

Хемингуэй кивнул.

— Что потом?

— Пришел лорд Гизборо. Но я знала, что его ждали: слышала, как раньше об этом судачили слуги. Они часто обсуждали его… намерения. Я слышала его разглагольствования… то есть разговор с Фримби.

— Вам известно, когда удалился мистер Баттеруик?

Бьюла покачала головой.

— А лорд Гизборо?

— Тоже нет. Когда я уходила, он еще оставался у миссис Хаддингтон: в холле висело его пальто.

Хемингуэй заглянул в свои записи.

— Хорошо. Возвращаемся к вашему второму приходу в дом. Долго вам пришлось ждать поезда на Ирлс-Корт?

— Нет. Я даже пробежалась, чтобы попасть на поезд.

— Как долго вы обычно едете?

— Минут пятнадцать-двадцать. Дорога занимает, как правило, полчаса.

— Можете прикинуть, сколько времени вы провели дома?

— Немного. Мне трудно вспомнить… Наверное, минут десять-пятнадцать.

— Полагаю, мы не ошибемся, если предположим, что вы вернулись в половине восьмого?

— Примерно, — подтвердила она, взволнованно глядя на него.

— Вы, случайно, не заметили, оставалось ли на вешалке в холле пальто?

— Я туда не взглянула, извините. Сразу поспешила сюда. Я заметила лишь свет в столовой, но никакого движения. Решила, что Фримби внизу. Он меня на дух не переносит — как, впрочем, и я его. Я знала, что, заметив меня, дворецкий обязательно наябедничает миссис Хаддингтон. Я открыла этот ящик — она указала на верхний ящик стола, — забрала чек и… попыталась незаметно сбежать. Но Фримби все же оказался в столовой и услышал, как я ухожу. Остальное вам известно. Я сглупила: попросила Фримби не выдавать меня. Да еще хотела не пустить его к миссис Хаддингтон с докладом, что я опять в доме, потому что знала: она непременно придумает для меня какое-нибудь гиблое задание… Напрасно я вам все рассказываю. Сама слышу, как фальшиво это звучит!

— Я бы так не сказал, — возразил Хемингуэй, делая запись в своем блокноте.

— Понятия не имею, зачем я ей здесь понадобился! — воскликнул Тимоти. — Чудо, а не свидетель, верно, старший инспектор? Я бы без малейшего колебания поручил ей дать показания в суде.

Бьюла слегка улыбнулась.

— Еще один вопрос, мисс Бертли, — произнес Хемингуэй. — Вероятно, вы предпочтете, чтобы я задал его без вашего юридического консультанта? Он мог бы выйти к мистеру Кейну в столовую. Вам достаточно будет разок вскрикнуть, чтобы он примчался к вам на выручку.

— Неужели впереди новые отвратительные откровения? — предположил Тимоти.

Бьюла покачала головой:

— Нет, я не стану ничего утаивать от мистера Харта. Спрашивайте!

— Что явилось причиной вашей размолвки с миссис Хаддингтон утром?

Она вспыхнула.

— О!..

— Я вас предупреждал, — напомнил Хемингуэй.

— Надо полагать, причина размолвки вам уже известна. Не сомневаюсь, Фримби подслушивал. Миссис Хаддингтон пронюхала, что вчера вечером я ужинала с мистером Хартом и… и изволила гневаться.

— Дальше!

— Она… грозила рассказать ему… про меня. — Бьюла подняла голову. — Пообещала обязательно это сделать.

— А что сказали на это вы?

— Зачем спрашивать? Вы и так знаете.

— Неверно! — вмешался Тимоти. — Ему известен только рассказ Фримби. А ты озвучь собственную версию. Если хочешь, я выйду.

— Дело не в этом! Просто ты предлагаешь мне самой вдеть голову в петлю.

— Боже сохрани! — воскликнул Тимоти. — Теперь, любимая, ты должна все рассказать старшему инспектору!

— Я заявила, что собираюсь выйти за тебя замуж и пойду ради этого на все. Что-то в этом роде… Точных слов не помню, потому что была взбешена. Сказала, что не позволю ей помешать мне. Добавила, что ни перед чем не остановлюсь, если она попробует вмешаться. Но я же не имела в виду убийство!

— Нет? — уточнил Хемингуэй. — Тогда, может, объясните, что вы имели в виду, мисс Бертли?

Вид у нее был встревоженный.

— Ничего! Люди болтают много глупостей, не думая.

— А теперь подумайте! — посоветовал он. — Это может оказаться важным. Вы произнесли угрозу и сейчас сами это признали. Если вы подразумевали не насилие, то что? Как вы могли навредить миссис Хаддингтон?

Тимоти, пристально наблюдавший за ним, проговорил:

— Бьюла, тебе известно что-то, чего она не желала разглашать?

— У меня были подозрения, но… Послушайте, это было несерьезно! Я просто хотела припугнуть ее. Я бы никого не стала шантажировать, даже миссис Хаддингтон!

— Какие подозрения, мисс Бертли?

— Я бы предпочла не отвечать. У меня нет доказательств, и потом… она мертва!

— Да, и я стараюсь выяснить, кто убийца, — сказал Хемингуэй.

— Я знаю, чем вы занимаетесь, — кивнула Бьюла. — И если какие-то мои слова… приведут к разоблачению преступника… — Она помедлила и воинственно закончила: — Будет очень жаль!

— Брось! — подбодрил ее Тимоти. — Твои личные симпатии здесь ни при чем. Я догадываюсь о твоих подозрениях, Хемингуэй, по-моему, тоже. Здесь замешана леди Нест Паултон?

Она опустила голову:

— Думаю, да. Я слышала один разговор… Не услышать было нельзя: обе стояли в задней гостиной, а я вошла в переднюю. Поняв, что я рядом, они, конечно, сразу прикусили языки.

— Что вы слышали? — спросил Хемингуэй.

— Леди Нест сказала: «И не подумаю, будь я проклята!» Мисс Хаддингтон издала свой злобный смешок и говорит: «Полагаю, вы поступите так, как я вам велю, дорогая Нест, потому что иначе вас ждет проклятие!»

— Спасибо! — промолвил Хемингуэй.

— Это не могло иметь того смысла, который я вообразила!

— Смысл сейчас не важен. Женщина, отправившая вас к покойному Сэтону-Кэрью, не думала, что вы станете доносчицей. Она считает, что вы принадлежите к преступному миру?

— Наверное. Видимо, она мне поверила.