— Надо было лучше угощать Сталина, — пошутил Родик. — Он, глядишь, Бухару бы вам и прирезал. Не грусти, природа у вас неповторимая, люди прекрасные, а здания построите. Новое тысячелетие на носу.

— Политик из тебя, Родик, никудышный. Мы ведь можем и не дожить до нового тысячелетия. Перережем, как в Карабахе, друг друга, и кончится спор о культурах таджиков и узбеков, не говоря уже о великом советском народе.

— Ты совсем стал пессимистом. Слава Всевышнему, что не националистом. Вылезай — приехали. Когда еще в «Метрополе» обедать будешь? Это привилегия избранных. Шучу…

Входная дверь в ресторан была, как обычно, заперта. Родик уверенно постучал. Дверь приоткрылась, и мужчина в ливрее подобострастно улыбнулся:

— Родион Иванович, приветствуем вас, проходите, рады видеть.

— Вот друга из Таджикистана пригласил. Давно обещал. Он у вас никогда не был, — протягивая руку с червонцем, сказал Родик.

Червонец как по волшебству исчез в ладони швейцара, гости же взамен получили еще одну дежурную улыбку. Вообще-то попасть в ресторан гостиницы «Метрополь» за червонец было трудно. Однако Родик мог приходить сюда в любое время и даже бесплатно. Его здесь почти все знали. Впервые он оказался в этом заведении на собственной свадьбе, которую устраивал друг семьи, работающий тогда главным санэпидемврачом Свердловского района. С тех пор Родик укрепил полезные связи. Организовал, уже не прибегая к посторонней помощи, еще несколько торжеств своим друзьям. Когда же появились деньги, начал посещать ресторан не реже раза в неделю, став его завсегдатаем. Ему нравились приглушенный свет, журчание фонтана, вышколенные официанты и спокойная публика. Единственным недостатком этого места являлась невозможность обсуждать что-либо серьезное. По мнению Родика, каждый столик здесь прослушивается, а предупредительный швейцар на входе — как минимум офицер КГБ. Однако это не смущало его. Родик следовал принципу «переходи реку смело, если знаешь брод». Абдужаллола же предупреждать было излишне — он лучше других понимал, что, где и кому можно говорить. Поэтому обед прошел в прекрасной атмосфере, которая устанавливается лишь между приятными друг другу людьми, ведущими малосодержательную дружескую беседу. Доставив Абдужаллола в гостиницу и выпив с ним несколько рюмок прихваченного из ресторана коньяка, Родик поехал домой, размышляя о том, насколько приятно состояние любопытного ожидания. Целый день его подмывало спросить Абдужаллола о развязке истории с кражей денег из сейфа, но он себя сдерживал. Абдужаллол же по каким-то соображениям — может, чтобы подразнить Родика, — даже в гостинице эту тему не поднимал.

Спокойные размышления прервал резкий свисток. Родик посмотрел в зеркало и увидел милиционера, машущего, вероятно ему, жезлом. Родик остановился, но выходить из машины, как это делало большинство советских людей, не стал, а только опустил боковое стекло. Милиционер подошел и представился инспектором ГАИ. Родик глянул на погоны и спросил: «Какие проблемы, капитан?» Этот способ обычно действовал безотказно — гаишник терялся и, как правило, козырнув, предлагал следовать дальше. Однако сейчас такое не сработало.

— Это у вас проблемы, — вежливо ответил инспектор. — Вы проехали на красный свет. Предъявите, пожалуйста, документы.

«Черт, — подумал Родик, — придется давать деньги. Я еще и пьяный».

Вложив в права червонец и техпаспорт, он отдал документы.

Гаишник пролистал их, потом попросил Родика показать аптечку и знак аварийной остановки.

Родик нехотя вышел, открыл багажник.

— Ага, — заметил инспектор, — вы, по-моему, пьяны. Будем производить экспертизу. Пройдемте ко мне в машину.

«Во, наглый, — подумал Родик, следуя за ним. — Мало ему червонца. Обычно больше трешки никто не дает, просто мелких купюр не оказалось».

Гаишник жезлом указал Родику на переднее сиденье. Садясь, тот заметил сзади еще одного сотрудника ГАИ с погонами сержанта. «Будем составлять акт», — сказал он. Родик молчал. Гаишники переглянулись, и капитан принялся объяснять, что ездить надо трезвым, на красный свет останавливаться… Родик прервал его:

— Ребята у меня сегодня хорошее настроение, друг приехал. Видели, дыня в машине на заднем сиденье? Лекции я сам читать умею и правила знаю. Вот вам еще червонец и отвяжитесь. Я тороплюсь. — Он одной рукой протянул купюру, а другой взялся за свои документы, которые капитан продолжал держать в руке. Обмен произошел мгновенно. Родик сунул документы в карман и вышел на дорогу.

— Стойте, — услышал он крик сидевшего на заднем сиденье сержанта. — Извините, дайте, пожалуйста, еще раз ваши документы.

— Вы что, беспредельщики? — обозлился Родик. — У меня больше денег нет, а если б и были — не дал бы, и так тройную таксу получили.

— Не волнуйтесь. Мы люди порядочные. Просто забыли в ваших правах свой гонорар.

Родик открыл права. Червонец действительно лежал на месте. Ситуация создалась комичная. Настроение улучшилось. Родик, улыбаясь, протянул червонец.

— Ладно, не держите зла, — извинился сержант и, помедлив, спросил: — Сами доедете или проводить?

— Проводи, сержант, а то, может, сегодня гаишный Новый год, — подтрунил Родик. — Тут ехать меньше десяти минут.

Вечером следующего дня на кухне красовался чугунный казан, специально когда-то привезенный из Душанбе для приготовления плова. Рядом с ним лежали морковка, лук, чеснок, мясо, пряности, подсолнечное масло. Не хватало только риса и Абдужаллола. Последний вскоре появился со свойственной ему пунктуальностью, наполнив приятной суетой и запахом принесенных роз маленькую Родикову квартиру. Не спрашивая разрешения, он сразу прошествовал на кухню, осмотрел посуду и продукты и одобрительно кивнул. Родик, Лена и Наташа стояли рядом и ждали распоряжений.

— Женщинам покинуть помещение, — скомандовал Абдужаллол. — Родик, тебе могу доверить чистить лук и носить водку. Все остальное будет делать маэстро.

Вскоре квартира наполнилась дымно-жирным запахом перекаленного подсолнечного масла.

— Сколько я тебя прошу, Родик: привези из Душанбе хлопкового масла — с ним плов намного вкуснее.

— Сам виноват — слишком редко приезжаешь. А я, ты знаешь, вступаю в продуктовые отношения, только когда необходимо преодолеть дефицит.

— Дал бы задание Оксе.

— Ладно, если не забуду. Ты лучше расскажи про твое расследование, а то я уже, как это масло, сгораю от нетерпения.

— Я тебя не специально морил информационным голодом, как ты меня сейчас — водочным. Просто история не для чужих ушей, а во многом даже и не для твоих. Наливай по рюмочке, и я попробую, в пределах допустимого, ввести тебя в курс дела… Я тебе рассказывал в туалетпросвете, что в республике образовалась масса общественно-политических организаций. Все это называется развитием демократии и новым политическим мышлением. Эти организации растут как грибы, и сегодня в каждом районе имеется своя. В основном они — безобидные сборища студентов и интеллигентов, но есть и очень опасные, в которых национализм круто замешан на религии. Они выдвигают политические требования. Ферганские события дали им сильнейший толчок. Из этих хуже всех ваххабиты. Они уже активно действуют. Осенью мы предотвратили их организованные выступления в Душанбе. Уже почти год с того момента, как разрешили преподавать карате, они активно создают под прикрытием спортсекций террористические молодежные группы. Эти группы сливаются с давно существующими мужскими объединениями городских и кишлачных авлодов. Получаются достаточно мощные группировки, которые терроризируют население и готовы к крайним формам борьбы. Это бандиты. Они претендуют на хавалингское золото, нефть и газ. В горах они строят кишлаки, используемые как перевалочные базы для исламистов, разрабатывают планы превращения Таджикистана в исламский эмират. Конечная цель — свержение существующего строя. Деньги на свою деятельность черпают из транспортировки наркотиков и зарубежной помощи. Они вооружены. Оружие получают из Афганистана. Последнее время активно вовлекают в свои ряды уголовные элементы, которые очень склонны к нетрадиционной религии ваххабитского направления.