Прежде чем нам позволили выйти на взлетно-посадочную полосу, всем предстояло получить пропуска. Какое-то время я весьма опасался, что сейчас вновь начнется канцелярская рутина, однако, когда я уж было думал, что грохнусь в обморок, все волшебным образом уладилось. Выйдя через двери из тонированного стекла на яркий солнечный свет, я показал детям трюк: сплести пальцы, вывернуть руки и поднести их к глазам в качестве временных летных очков. Пока мы бодрым отрядом маршировали к самолету Криса, ребятишки замечательно быстро научились насвистывать мелодию из «Разрушителей плотин»[64]. Все по очереди зачарованно посидели в кабине пилота — и, конечно же, каждый при этом воспользовался случаем надеть наушники и поговорить в микрофон, хотя в случае Ху они по размеру больше подходили к его плечам. И даже Ботле, начавший рыдать после того, как при попытке сплести очки случайно ткнул себе пальцем в глаз, получив разрешение усесться в кресло пилота и поиграть всеми ручками управления, успокоился.

Когда позже я увиделся с Крисом в «Старом доме», где он как раз «промачивал горло», как он любил выражаться, мы сошлись на том, что мои маленькие подопечные — просто чудные детки.

— Ну до того все такие сметливые, любознательные и забавные, — восхищался летчик. — Слышал бы ты, какой вздор несли раньше — ну, типа, дескать что-то могут делать только белые, а африканцы до этого никогда не допрут. Даже я так думал, когда был маленьким. Тебе доводилось останавливаться у африкандеров на фермах в Пандаматенге? Это примерно километрах в ста пятидесяти к югу отсюда. Насколько я знаю, многие из них бывают здесь, потому как Грэхем близко знается с этими парнями. Тебе и вправду будет очень интересно взглянуть на этих людей. Они живут совершенно не так, как белые или африканцы.

— Вообще-то я не знал, что они здесь бывают. Как ты сказал, это место называется?

— Пандаматенга. А что?

— Пандаматенга? Ничего себе названьице! — Меня аж бросило в дрожь, и еще больше я содрогнулся оттого, что экзотические названия до сих пор все еще могут производить на меня такое впечатление.

Когда я спросил об этом в школе Грэхема, он на мгновение замер, а затем с досадой хлопнул себя по лбу.

— Точно. Ну конечно, все устраивается как нельзя лучше. Извини, что не сказал тебе об этом раньше. Просто я слишком занят с девочками, да и Джейни недавно приболела. Ладно, дай-ка я быстренько посмотрю. — Он пролистал настольный календарь. — Отлично, скажем, в следующие выходные. Так, надо выяснить, можно ли отправить им сообщение. Телефона там нет, но я, наверное, смогу послать им радиограмму с подтверждением, что вы приедете, — если, конечно же, ты хочешь?

— Ну, я даже не знаю, чего и ожидать-то. Что это за Пандаматенга такая?

— По мне, так обязательно надо съездить. Помимо, естественно, футбольного матча, нелишне отправить туда ребятишек также и для того, чтобы они посмотрели, как работают на ферме. Вообще-то организованное сельское хозяйство в Ботсване — довольно молодая отрасль экономики, и правительство всячески способствует его развитию. Поэтому-то африкандеров и приглашают, чтобы заложить основы и все наладить. Тебя весьма удивит, когда увидишь, чего они там добились. Поскольку сейчас работа идет полным ходом, а детишек у них много, они надеются привить интерес к сельскому хозяйству следующему поколению. На данный момент крупных хозяйств, которыми управляют тсвана, попросту нет. Африкандеры хотят, чтобы лет через тридцать все необходимые стране злаковые выращивались в ее пределах.

И уж что совершенно точно, присмотрят они за вами как следует — будь ты хоть трижды британец! Правда, сам я поехать с тобой не смогу — мне надо быть на собрании директоров в Маунге, так что все придется организовывать тебе одному — ну, и Элизабет поможет, конечно же.

Грэхем послал радиограмму и получил ответ, что в Пандаматенге нас ждут. Все дети с окрестных ферм будут брошены на битву на футбольном поле — которое скорее всего лишь несколько дней назад было еще кукурузным. С некоторой неуверенностью я вместе с Грэхемом изучил карту, и на прямой дороге, ведущей на юг к Франсистауну, он отметил место, где нас встретит одна из фермерских жен и проводит к своему поселению. Каких-либо палаток и прочего бивачного снаряжения брать нам было не нужно, поскольку африкандеры собирались обеспечить нас как кровом, так и едой. Все, что нам требовалось привезти в качестве ответного подарка, — это два двадцатилитровых бочонка со смазкой для тракторных коробок передач.

С наступлением выходных мы привязали к крыше бочонки и отправились в двухчасовое путешествие, планируя прибыть в Пандаматенгу к обеду. Как раз начался сезон дождей, и всю неделю лило как из ведра. На этот раз целые озера на дороге не были миражами. С потрясающей скоростью обычно умирающий буш покрылся зеленью, пестрившей многообразием ярких цветов. Температура понизилась, и наступившая прохлада наполнила нас дополнительной энергией, так что мы, должно быть, имели самый развеселый вид, когда мимо гаража Маурио и небольшой промышленной зоны выезжали в дикую местность. Дети пели песни и играли в слова и «угадайку», — игры, которым я их недавно научил. Естественно, в последней из «животного, растения или минерала» особой популярностью пользовались «животные».

Для Ху эти игры поначалу оказались полнейшей загадкой, однако благодаря им он с невообразимой скоростью выучил поразительное количество слов. К сожалению, Хэппи, которому обычно требовалось совсем немного времени, чтобы разобраться в происходящем, похоже, так и не понял смысла игры. Возможно, мешало слишком богатое воображение, которое он демонстрировал, когда наступала его очередь задавать вопрос. Напомню, что вопрос должен быть сформулирован таким образом, чтобы на него можно было ответить либо «да», либо «нет».

— Так сколько у него ног?

— Нет, Хэппи! — хором запротестовали мы. — Так спрашивать нельзя.

— Да ладно, успокойтесь, пожалуйста. Ну хорошо, у него три ноги?

— Ох, Хэппи, ну что ты за глупый мальчишка. Животных с тремя ногами не бывает, — мягко выговорила ему Элизабет.

— Нет, бывает, — уверенно провозгласил он. — А как же пес нашего соседа, а? У него только три лапы, потому что четвертую отгрыз крокодил. Он напал на пса, когда тот был еще щенком. Его зовут Прыгун.

— Неудачный пример. Кто-нибудь поможет Хэппи?

— Нет-нет, ну можно мне еще один вопрос? Пожалуйста? — взмолился он, и Элизабет сжалилась. — Так, подождите, подождите. — Мальчик закатывал глаза, ломал пальцы, раскачивался из стороны в сторону, напрягая мозги в поисках подходящего вопроса.

— Ага, придумал. Так, оно фиолетовое?

— Ох, Хэппи! — снова взвыли мы.

— А что такого? Фиолетовый — мой любимый цвет. — И, выдвинув столь непреложное доказательство обоснованности своего вопроса, он скрестил руки на груди и уставился в окошко.