Трое суток до этого происшествия Нир шел на север, сбивая ноги в кровь и останавливаясь только когда сил совсем не оставалось — спешил поскорее добраться до Илайского перешейка, к войскам принца. На окружающее юноша мало обращал внимания — размышлял о случившемся. Но не только о случившемся с ним самим, а о происходящем в каверне. Незадолго до гибели графа Мертвый Герцог при помощи кристаллов связи распространил среди высокопоставленных сотрудников второго аррала информацию о кукловодах и сделанном ими. Ло'Тарди не стал скрывать этой информации от своего ученика, хотя и попросил его не распространяться об этом. Нир был просто потрясен, узнав, что уже который год творится в Игмалионе. Кое-что ему довелось повидать раньше, знал, что на родине далеко не все в порядке, но о подобном кошмаре и подумать не мог. Выходит, все эти бунты не просто так? Выходит за ними стоят некие могучие маги? Чужие маги? Да, именно так и выходит. В душе Нира зародился гнев — холодный, расчетливый и безжалостный. Никто, кроме богов, не вправе указывать людям, как им жить! Никто не вправе держать целую страну в черном теле! Значит, их каверне просто не позволяют развиваться, сдерживают развитие, загоняя в дикость каждый раз, как только цивилизация немного приподнимается? Что ж, те, кто за это ответствен, поплатятся. Юноша поклялся самому себе и богам, что приложит для этого все свои силы, сколько бы там их ни было.

О кукловодах он и продолжал размышлять, когда забрался в болото. И что, вот так глупо закончится его жизнь? Нир не выдержал и заплакал, совершенно по-детски — все равно никто его не видел и видеть не мог. Нет в этих диких местах людей, никто не придет на помощь. Слезы стекали по щекам, прокладывая светлые дорожки в грязи. Из горла вырывались судорожные всхлипывания. Однако шевелиться юноша старался поменьше, чтобы не затянуло в трясину. Он кончиками пальцев цеплялся за последние уцелевшие веточки небольшого куста, которые еще кое-как держались. И понимал, что выбраться без посторонней помощи шансов нет. А помогать некому…

Хотя Нир и старался не двигаться, но все равно ощущал, что медленно погружается глубже. Отчаяние постепенно захватывало душу юноши, он глухо всхлипывал — умирать очень не хотелось. Он же совсем мало жил! Ему всего девятнадцать! На поверхности трясины появились пузыри, раздался странный звук — то ли хлюпанье, то ли еще что, Нир не знал. И тогда он в отчаянии закричал. Позвал на помощь, как не звал, наверное, никогда в жизни, вложив в этот крик всю свою жажду жить. Не надеялся, что кто-то придет, конечно, но об этом юноша даже не думал. Он просто звал.

Ветки куста, за которые держался Нир, угрожающе затрещали, грозя оборваться. Он с ужасом посмотрел на них, понимая, что если оборвутся — все, смерть. А смерть в болоте легкой не бывает. В этот момент на берегу болота шагах в десяти от тонущего юноши раздвинулись заросли, и оттуда выскользнул огромный черный карайн, на котором кто-то сидел. Этот кто-то скатился на землю, подхватил валявшуюся неподалеку не слишком длинную лесину, рухнул на живот, змеей прополз немного вперед и протянул ее Ниру. Тот судорожным усилием ухватился за кончик, с трудом выпустив ветки куста — пальцы не разгибались.

— Держись, парень! — крикнул неизвестный. — Не выпускай только!

Нир ничего не ответил, не желая нахлебаться болотной жижи, но еще крепче вцепился в скользкую лесину — это был шанс на жизнь, не иначе как предоставленный Троими. И только оказавшись на берегу юноша задался вопросом откуда здесь взялся этот неизвестный. И кто он вообще такой. на вид юноша, разве что черноволос и слегка смугловат — необычно для Игмалиона, чьи уроженцы в основном светловолосы, хотя бывает и такое. Над бровью шрам. Однако вскоре ему стало не до разглядывания спасителя — откат пережитой опасности настиг Нира, и он по-детски заревел, уткнувшись лицом в колени.

— Ну-ну, парень! — раздался еще чей-то, довольно грубый голос. — Все уже, не реви, как девчонка. Мужчина все-таки.

С большим трудом юноша заставил себя успокоиться, хотя губы его еще тряслись, и снова посмотреть на спасших его людей. Второй оказался постарше, полностью лысый, одноглазый мужчина в смутно знакомом черном комбинезоне. Грязном и потертом, но все равно аккуратном, что было удивительно — мало кто способен после похода по дикому лесу сохранить одежду в таком виде. Нужен немалый опыт. Только после этого до Нира дошло, что это за комбинезон, и он похолодел. Форма отряда Невидимок! Да любой невидимка сам охотно прирежет варла, не то чтобы спасать! Если узнают, что он из второго аррала, будет худо. Либо удавят, либо бросят в чаще, где в одиночку не выжить. По крайней мере, ему не выжить.

— Кейт, ты как его нашел? — обратился к черноволосому юноше одноглазый.

— А это не я, наставник, — пожал плечами тот. — Это Тень. Вдруг встрепенулся, к чему-то прислушался и ринулся куда-то через заросли. А когда я понял, что человек в болоте тонет, меня как подкинуло — сам однажды едва не утонул, знаю каково оно. Спрыгнул, схватил первую попавшуюся палку и протянул ему…

Одноглазый озабоченно покачал головой, о чем-то ненадолго задумался, а затем повернулся к Ниру и спросил:

— Тебя как зовут, парень? Откуда ты?

— Нир, ой, извините, Нирен ло'Хайди. С крайнего востока каверны.

— А, дворянчик… — с презрением протянул одноглазый. — Гляди мне, попробуешь права качать, так сразу по шее отхватишь.

Юноша ничего не ответил, однако вспыхнул, как маков цвет, почувствовав себя оскорбленным. С немалым усилием он заставил себя промолчать — эти люди спасли его, да и слышал раньше об отношении невидимок к сословным различиям.

— Какой из меня дворянин… — глухо сказал он. — Так, нищета подзаборная, только и того, что имя дворянское. Ни дома, ни денег, а теперь еще и податься некуда…

— Почему?

— Наставник погиб. Мы с герольдами ехали, позади. Нас обстреляли из зарослей. Из тяжелых луков! Всех положили…

Юноша всхлипнув, вспомнив, как очнулся посреди трупов.

— А ты как выжил? — удивленно поинтересовался одноглазый.

— Не знаю, чудом, наверное, — поежился Нир. — Меня убитый карайн придавил, а сам я об камень головой приложился, дальше ничего не помню. Очнулся, а вокруг все мертвые… Ну, и пошел, куда глаза глядят… Мы к войскам принца пробирались… Только мне самому до перешейка не дойти…

Он снова всхлипнул.

— С герольдами, говоришь, ехали? — угрожающе сузился единственный глаз одноглазого. — А уж не слизняк ли ты, мил человек?

Нир похолодел. Этот невидимка все понял из его рассказа. Проклятье! А затем он не выдержал:

— Да, я из второго аррала! И что с того?! Почему вы, невидимки, считаете нас всех тварями?! Это же неправда! Люди все разные! Везде разные! Сколько я знаю варлинов, которые просто честно свой долг выполняют! И люди они хорошие! Нельзя же так… Нельзя…

Он трясся, едва сдерживая слезы, но в конце концов не сдержал и снова расплакался, мысленно проклиная себя за слабость.

— Почему, спрашиваешь? — оскалился одноглазый. — А то ты не знаешь. Кирлейн.