Он беспокойно шевельнулся. Наверное, он не должен это читать… но тут в глаза ему бросилось еще одно имя. Верити.

«Змеи. Ее глаза полны змей. Они шипят и извиваются. Насмехаются. Она не захотела оставаться в своей могиле… смотрит на меня. Я не могу смотреть на нее. Говорит, что она Верити, я не могу смотреть на нее. Змеи бросаются на меня. Она не уходит. Я кричу на нее, она не уходит».

Содрогнувшись, Макс захлопнул журнал. Господи боже… Неудивительно, что Верити ничего не рассказывала о своем отце.

Что там говорил Ричард о своих кошмарах?

Не тревожа спящую в его руках женщину, он положил дневник на место. Это был слишком личный дневник. Наверное, он не должен был читать его, но не сожалел о сделанном. Ему нужно было узнать, что в нем содержалось.

Сегодня вечером что-то изменилось. Она вновь начала доверять ему. Возможно, надежда все-таки есть. Если только он постарается не просить слишком много и слишком скоро.

На следующей неделе Верити обнаружила, что Макс все время находится рядом с ней. Он сопровождал ее на балы, рауты, обеды и театральные представления.

Само его присутствие утихомирило все злобные сплетни и намеки. Он обращался с ней с заботливой предупредительностью, и его мягкость разбила вдребезги ее оборону.

Она не могла оставаться холодной. Она таяла в нежном тепле его улыбки. Но он не сделал ни единого движения, чтобы увлечь ее в свою постель. После бала у Торрингтонов она просыпалась по утрам одна, и он с тех пор не заходил к ней.

Итак, она смирилась с его присутствием и безмолвным сопровождением. А днем, когда он часто уезжал в свой клуб, она уходила в Грин-парк, взяв с собой собак.

Макс наблюдал из окна гостиной, как Верити, вокруг которой вертелись Таффи и Гус, появилась на тропинке внизу… Она уходила, а спаниели прыгали рядом, хлопая ушами и вертя хвостами, как сумасшедшие.

Чувствуя себя шпионом, он подождал, пока она не прошла достаточное расстояние, и только тогда покинул свой пост. Он знал, куда она направляется. Или, по крайней мере, так она сказала своей горничной. Сегодня он собирался выяснить, с кем она встречается в Грин-парке.

Мысль о том, чтобы последовать за ней, оставила неприятный осадок, но он отмахнулся. Нужно проверить. Если она встречается с кем-то вполне невинно, ему нужно знать с кем.

Он добрался до Грин-парка и вошел в ворота. Предусмотрительно укрывшись за ближайшим деревом, он стал осматривать парк. Близ озера безмятежно жевали траву коровы. Ну где здесь может спрятаться Верити, тем более в ее такой модной и заметной издали алой накидке? Двое мальчишек, игравшие в крикет, вызвали улыбку на лице Макса. Один из ребят проворно перебегал с места на место, другой возбужденно прыгал и визжал, пока запыхавшаяся девушка, по виду старшая сестра, бегала за мячом… Его взгляд скользнул мимо. И тут же метнулся обратно, когда он увидел, что к мальчикам подскочили Гус и Таффи, тявкая, как ненормальные. Где были собаки, там наверняка… и тут он узнал ее, снявшую свою накидку. Ее кудри развевались на бегу, она со всей силы ударила по мячу и поразила цель.

Он наблюдал, потеряв дар речи. Всего несколько минут понадобилось ему, чтобы убедиться, что мальчишки обожают Верити. Младший очень охотно уступил ей свою биту и с апломбом мастера учил ее правильно браться за рукоять.

Он не помнил, сколько простоял здесь, пока они не закончили играть и не уселись под деревом, чтобы разделить немаленькую трапезу. У него чуть слюнки не потекли, когда он увидел нечто, напоминающее сливовый пудинг и бисквиты, которые они запивали жидкостью, являвшейся, без сомнения, лимонадом.

Шампанское и омары никогда не были такими вкусными.

Он должен был уходить. В этой компании Верити вряд ли попадет в беду, разве что в нее случайно попадет крикетный мячик. Но отчего-то он медлил. Смотрел, впитывал, наслаждался, точно вор. Зная, что тем самым причиняет себе только худшую боль.

Ему никогда не приходило в голову, что он когда-либо захочет иметь собственную семью. Не просто наследника, но детей, сыновей — и дочерей, — с которыми он делил бы летние дни и крикетные матчи в Грин-парке и поглощал бы сливовый пудинг, отгоняя парочку прожорливых спаниелей.

В первый раз в жизни до него дошло, что его никогда не беспокоила роль Фредди как наследника. Ему просто не нравилось, что его рассматривают всего лишь как запасной вариант. Нужно поговорить с Ричардом. Объяснить свое решение… Решение? Он изумленно понял, что уже сделал выбор. Что сделал его, наблюдая за Верити и этими ребятами. Она принадлежит ему. Она доверяет ему, любит его.

* * *

Завернув за угол, откуда уже виден был дом, он моргнул. На дорожке стоял экипаж Ричарда, и слуга загружал в него багаж. Черт! Куда это он направляется именно тогда, когда так нужен ему?

Макс ускорил шаг и добрался до ступеней как раз тогда, когда Ричард, хромая, вышел из дверей, натягивая на себя дорожное пальто.

— Куда к дьяволу…

Ричард прервал его:

— В Блэкени. С меня хватит Лондона. — Он кивнул лакею: — Спасибо, Чарльз. Больше ничего не надо.

— Да, сэр.

Грум, державший лошадей, взглянул на Ричарда.

— Пейн, выводи их, пожалуйста, — сказал ему Ричард и повернулся к Максу.

— Мне нужно с тобой поговорить, — произнес Макс. Разговаривать на улице было не слишком удобно, но нужда заставляла.

— Гм. Вижу, — буркнул Ричард. — Но все по очереди. Я уезжаю в Блэкени, потому что считаю, что тебе и Верити нужно время, чтобы разобраться друг с другом и с вашим браком. Прости, если я перехожу границы, старина, но так оно и есть.

— Только… только вот… — Макс ослабил душивший его галстук, — э-э… С чем, по-твоему, нужно разобраться?

Ричард застонал:

— Макс, ты болван! Тебе что, по буквам произнести? Я хочу стать дядей! Это тебе понятно?

Макс выдохнул потрясенно:

— Дядей?

Ричард смущенно усмехнулся:

— Ну да. И крестным отцом. И если ты позовешь кого-то другого, я тебя прокляну!

— А не… не графом? — В ту же секунду, когда слова слетели с его губ, Макс понял, что совершил ошибку.

— Графом? Каким чертом я могу стать… — Ричард замолчал, его глаза сузились от внезапного подозрения. — Дьявол, Макс! Так вот из-за чего все это! Неужели мама… — Он яростно выругался. — Да, она так и сделала! И ты провел Верити через ад и сам пошел туда же из-за моих предполагаемых ожиданий? Ты идиот!

Макс зажмурился, вспоминая слова матери. Он пришел и сел рядом с ней, чтобы попрощаться, чтобы попытаться примириться с ней. Но она могла думать только об одном: о будущем Ричарда. О жизни его брата, которая рухнула, как она твердила, из-за его, безответственного характера, потому что он побудил Ричарда оседлать эту окаянную лошадь.