Потом Кэтрин проводила ночь за ночью, помогая другим людям справиться с трудностями ночной абстиненции, и в конце концов ей удалось разрушить шаблон своего собственного ночного переедания.

То, что происходит в таких ситуациях, – вещь немаловажная. Протягивание руки другим людям несет в себе Божественную силу, и не важно, осознает это протягивающий руку или нет.

...

Одно исследование за другим доказывает это. И Дух не только успокаивает тебя; он тебя исцеляет. Он обращает вспять закрепившийся шаблон. Это не что иное, как чудо.

Несколько лет назад в своей собственной жизни я имела такой опыт, который, не будучи связан с едой, все же демонстрирует силу выхода из изоляции собственного страдания.

Мне как-то случилось лететь на самолете, который потерял один из двигателей над Тихим океаном, и после этого переживания у меня развился страх взлета. В этом не было никакого рационального смысла, учитывая, что двигатель на том самолете отвалился не во время взлета, но такая уж у меня образовалась фобия. Как только самолет вырывался за линию облаков, я приходила в норму. Но вплоть до этого момента тряслась от ужаса.

Я молилась о помощи. И однажды, ожидая взлета, я заметила, что сижу рядом с маленьким мальчиком, на вид лет семи или восьми. Он сидел в своем кресле очень прямо и неподвижно, и видно было, что он изо всех сил старается не расплакаться.

Я посмотрела на него и мягко спросила: «Ты летишь один, малыш?» Он кивнул, глядя прямо перед собой, и у него задрожала нижняя губа.

«Боишься?» – спросила я. И он снова кивнул.

«Хочешь, я подержу тебя за руку?» – прошептала я ему на ухо. Он опять кивнул.

С этого момента я целиком и полностью вошла в роль «мамочки», тихо беседуя с ним, как будто читая на ночь сказку. Неторопливо, напевным и размеренным тоном я начала объяснять ему, как происходит процесс взлета. «Сейчас пилот заводит моторы… их шум мы только что слышали… теперь он увеличивает скорость, пока мы двигаемся по взлетной полосе… и в нужный момент, когда пилот будет точно знать, что это совершенно безопасно, закрылки на крыльях начнут двигаться – видишь, вон они двигаются? – это создаст подъемную силу, которая поднимет самолет в небо! Смотри! Видишь? Ну, разве не красота?.. Наш пилот – замечательный человек, он полностью принимает свою ответственность и точно знает, что нужно сделать, чтобы поднять самолет в небо и позаботиться о безопасности всех нас!»

Ффухх! Похоже, ему стало легче – и не ему одному.

Сторонний наблюдатель мог бы подумать, что я – ангел, посланный, чтобы утешить малыша, но мне-то ясно, что это он был ангелом, посланным, чтобы утешить меня. Мой страх перед взлетом рассеялся в этот день. Шаблон моей тревожности был полностью сломан. Находясь в гуще собственного страха, я протянула другому человеку руку любви; и тогда мой страх исчез.

В обоих случаях – Кэтрин и моем – чудо проявилось как результат сочувственного единения с другим человеком, попытки, пусть ненадолго, подняться над собственной болезненной драмой, чтобы служить кому-то еще.

...

Изоляция – это привычка, которая сформировалась у тебя давным-давно и стала плодородной почвой для твоей компульсии. Основанному на страхе мышлению нужен всего один миг, чтобы заманить тебя в свое логово, тайное место, куда не может войти никто иной. И с этого момента ты и еда не теряете ни секунды.

...

Возможно, ты считаешь, что у тебя замечательные отношения с другими людьми, – и вероятно, так и есть. Однако изоляция – это трещина в том, что в противном случае могло бы стать чудесным созвездием человеческих взаимоотношений. Ты должна развить в себе привычку в тот момент, когда оказываешься в изоляции, тянуться к другому человеку. Объединившись с другим человеком, ты можешь переиграть в гляделки стражника, стерегущего вход в твою зону одиночества.

Той связью, которая спасет тебя в такой момент, может быть предложение помощи кому-то еще или просто выражение твоей собственной уязвимости. Это может быть такое предложение: «Я знаю, что ты в субботу работаешь на двух работах; хочешь, я посижу с твоим сыном?» или такая фраза: «У меня сегодня тяжелый день. Я просто хочу поговорить».

Возможно, ты и так всегда готова помочь. Возможно, у других людей найдется для тебя любой эпитет, только не «невнимательная». Отстраненность означает отчужденность не только от нужд других – но и от твоих собственных нужд. Это может не быть открытая неприязнь, просто – незаинтересованность. И в любой момент отстраненности от любви ты падешь жертвой пагубной иллюзии того, что ты голодна, когда на самом деле это не так.

Учитывая, что требуется всего одно мгновение, чтобы порушить все ценное, наработанное месяцами правильного питания (момент, который столкнет тебя со скользкого склона вниз, к обжорству, которое может посеять совершенный хаос как в твоей психике, так и в твоем теле), категорически необходимо, чтобы ты рассматривала более тесные связи с другими как постоянную необходимость.

...

Чтобы выйти из зоны одиночества, ты должна войти в зону связи. Ты должна дать знать другим о своей любви, равно как и о своих потребностях.

А теперь в своем дневнике составь список разнообразных поступков, с помощью которых ты могла бы упрочить свои связи с другими людьми. В некоторых случаях это будет какой-то род деятельности, а в других – просто изменение отношений, которое позволит окружающим стать ближе тебе.

В моей жизни произошло два события, которые помогли мне осуществить такие переключения-перемены. Один из этих случаев – встреча с духовным учителем из Индии несколько лет назад. Прошло едва ли четверть часа с того момента, как мы познакомились, и она очень просто сказала: «Твердость и дистанция не работают».

Ее замечание так и пригвоздило меня к месту. Эта женщина, которая даже не знала меня прежде, только что дала мне ключ к двери, которую я заперла, чтобы не впускать других. Стараясь защитить себя, я отказывала себе в любви. Не имело значения, какова была причина моей отстраненности – то, что я начала чувствовать перегрузку от обилия нужд других, или что меня ранило их поведение, или что я ощущала потребность удалиться в личное пространство. Имела значение только та личностная характеристика, которая развилась во мне как оборонное оружие против возможной боли.