— Ты права, — вздохнул Орлов, — Пойдем в класс. Проведу с вами вводный инструктаж. А потом покажу где что находится. Вообще-то здесь есть много потрясающе красивых мест.

— Я заметила, темнеет очень рано. Только семь вечера, а уже ночь.

— Так это же здорово… Тут потрясающее звёздное небо. Оно волшебное. Умеет исполнять желания. Я точно знаю…

— Покажешь? — тихим голосом попросила она.

— Обязательно… — так же тихо ответил он и улыбнулся.

Ден вертелся на кровати, как уж на сковородке. Третий час не мог уснуть.

Этим вечером он провел новичкам экскурсию по военной базе. Объяснил куда можно ходить, куда нельзя. Ознакомил с правилами внутреннего распорядка. Помог заселиться в общежитие. Комнату для Марьяны он выпросил в том же корпусе, где жил сам. Лично отнес в помещение сумки Королёвой и второй девушки. Проверил всё ли работает. Пожелал доброй ночи. А теперь лежал без сна и в голове роились тревожные мысли. Перед глазами вставали картины одна страшнее другой.

Живо вспомнилось как бронемашина, на которой он эвакуировал четверых тяжелораненых, наехала на фугас и потом почти двое суток пришлось ждать помощи в раскаленной степи без еды, воды, а, самое страшное, с минимальным набором медикаментов. Выручила коробка физраствора, непонятно как попавшая в автомобиль. А то довез бы уже четыре "двухсотых".

Вспомнил аварийную посадку на вертолете, под шквальным огнём. Седых волос в тот день заметно прибавилось. Вообще непонятно как тогда никто не пострадал. Видимо, летчик попался ас, да ещё и заговоренный.

Или случай, когда оказывали помощь местному населению в каком-то богом забытом селе в горах, и начался миномётный обстрел… А когда залпы закончились, обвалился огромный кусок скалы, хороня под собой всё живое… И это только самые запоминающиеся, эпизоды…

Представил во всем этом пекле хрупкую Марьяну и в груди засаднило… Нет. Он не допустит чтобы девушка попала даже в одну-единственную такую передрягу…

— Слушай, Орлов, задолбал уже! — недовольно заворчал сосед по комнате, — Извертелся весь… Сам не спишь и другим не даёшь… Ты или угомонись, или вали отсюда… В общей комнате на диване ворочайся…

— Ладно, Артём, извини. Что-то мысли тревожные сон прогнали. Завтра таблеток успокаивающих наберу…

— Не ссы, прорвёмся. А чего так волнуешься-то? Ты же, вроде, не в первый раз? Знал, на что шёл…

— Да я не за себя… — тяжело вздохнул Денис.

— Ты, это… Изводиться прекращай… Двум смертям не бывать, а одной не миновать. Кому суждено в огне сгореть, тот в воде не утонет. Там, — показал Артём рукой куда-то на небо, — за нас всё уже давно решено. Так что, волнуйся — не волнуйся…

— Нет, — решительно покачал головой Ден, — сидеть, сложа руки, я не буду. На бога надейся, а сам не плошай…

Рано утром, в нарушение всех инструкций, он схватился за телефон.

— Андрей Михайлович, здравствуйте! Это Орлов вас беспокоит. Помните такого? Из Загорского госпиталя.

— Забудешь тебя… Марьянка всю плешь проела, пока ты в бреду валялся, — заворчал Королёв из трубки, — Как здоровье, капитан? Пневмонию свою вылечил?

— Да, спасибо, всё хорошо. Благодаря вам и вашей дочери…

— А звонишь ты в семь утра, чтобы меня за это поблагодарить. Правильно я понимаю? Давай, капитан, шустрее докладывай обстановку. Что там у тебя? Пожар, наводнение?

— Хуже… — вздохнул Денис, — Я, знаете откуда вам звоню? С авиабазы Хмеймим в Сирийской Арабской Республике.

— Поздравляю. А я-то тут при чём? — недовольно проговорил генерал.

— Думаю, что информация, которую хочу передать, будет лично вам очень интересна. Угадайте, кто вчера прилетел из Ростова на замену "старичкам"?

— Кто? — насторожился Королёв.

— Дочка ваша единственная. Марьяна Андреевна.

— Твою ж мать… Я ей… — генерал тяжело задышал в трубку, — Послал же бог дочурку… Девочка — припевочка, блин… Никакого сына-хулигана не надо… Все нервы вымотала… Хоть бы посоветовалась сначала…

— Рад, что хотя бы в этом вопросе мы с вами солидарны. Я вчера её, конечно, отругал, но это всё, что на данном этапе могу сделать. Заберите Марьяну отсюда, пожалуйста, если можете. Девушке не место на войне…

— Постараюсь. Правда, не знаю, получится ли. Командировками в Сирию занимается Москва. И политика сейчас такая — чтобы как можно большее количество кадровых военных получило боевой опыт… А она — офицер…

— Если не вы, то кто? — с надеждой в голосе произнес Орлов.

— Спасибо, что позвонил, Денис. Я не забуду, тебе зачтется…

— От вас мне не ничего не надо. Просто вытащите ее отсюда.

— Очень сильно постараюсь… До связи, — решительно заявил генерал и отключился.

С чувством выполненного долга, слегка успокоившись, Орлов уверенно отправился в своё отделение. Всё будет хорошо. С такой величиной, как Королёв должны считаться даже в министерстве обороны.

Весь день Ден проверял телефон — нет ли пропущенного звонка или сообщения. Каждые пять минут нырял в карман, внутренне сжавшись. Но бездушный пластик ожил только вечером.

— Ну, чем порадуете, Андрей Михайлович? — нетерпеливо заговорил Орлов в ответ на сухое "алло" в трубке.

— Ничем, — злобно рыкнул генерал, — Таким беспомощным ничтожеством я не чувствовал себя никогда в жизни… Собственную дочь не могу из горячей точки вытащить… Короче, пробовал и так и эдак… Дозвонился до генштаба. До таких людей, что тебе и не снилось…

— И, что?

— Получил по полной программе… Вы́возили мордой по столу, как нашкодившего щенка. Давно со мной никто так не разговаривал… Я себя чувствовал пацаном сопливым… Сказали, что если не хотел, чтобы дочь в военных действиях принимала участие, нечего было в военную академию её запихивать… Раз на плечах погоны, значит должна служить отечеству. Как все… Сталина в пример привели. Что оба его сына в Великой отечественной участвовали, а старший даже в плен попал и верховный главнокомандующий отказался его на немецкого фельдмаршала обменять… Короче, ничего у меня не получилось… Опозорился только…

— И что же теперь делать?

— Слушай, Денис… Я, конечно, понимаю, что дикие вещи говорю, но может ей травму бытовую устроить… Перелом какой-нибудь нетяжелый или хотя бы ушиб… Не мог бы ты её как-то аккуратно подтолкнуть с лестницы, чтобы лечиться домой отправили… Или, может ещё что придумаешь…

— Да вы что, Андрей Михайлович? — обалдело проговорил Орлов, — Ещё скажите избить или ногу прострелить… Как вы это себе представляете? Извините, но нет… У меня рука не поднимется.

— Тогда, береги её, капитан. Как зеницу ока. Ни на шаг от себя не отпускай… Мне не на кого больше надеяться… А уж я в долгу не останусь. Что хочешь желай…