– Только заказчики этого не понимают, – со вздохом прокомментировала она.

«Вот так должно выглядеть будущее», – с замиранием сердца думал Санчес, разглядывая цветные иллюстрации на экране ноутбука. Он сухо похвалил ее работы и сказал, что готов предложить работу, даже не посоветовавшись с партнерами. Неожиданно твердо и безапелляционно он вдруг решил для себя, что возьмет ее на должность дизайнера во что бы то ни стало.

По уровню запрашиваемой зарплаты Гретта была компании совсем не по зубам. Ее текущий уровень дохода составлял сто тысяч рублей в месяц с бонусами. Она готова была на какое-то время опуститься до семидесяти тысяч, учитывая те безграничные перспективы, которые рисовал перед ней Санчес. Оговоренный с Димычем бюджет составлял «две штуки баксов максимум». Гриша тоже был в недоумении.

– Мы же не дизайн-студия, – сказал он, когда Санчес поднял этот вопрос на собрании партнеров, – зачем нам вообще нужен дизайнер?! На такие деньги, если они у нас когда-нибудь появятся, мы лучше возьмем еще двух программистов.

Санчес не мог толком отстоять свою позицию, но чувствовал, что хороший дизайнер вроде Гретты поднимет компанию на другой качественный уровень. Его представление об успешном бизнесе и мировой гармонии в целом было неполным без качественной визуализации того, что роилось и бурлило в его голове, но никак не могло воплотиться в четкие зрительные образы. Когда логические аргументы закончились, он просто уперся лбом в стену и отказывался от любых компромиссов. Роби, к которому пришли, как к мудрому визирю, разрешить спор, только пожал плечами: «Это ваши деньги, решайте сами».

В конце концов Димыч с Гришей решили, что проще уступить, чем продолжать спорить. Такого упорного натиска со стороны Санчеса Димыч никогда еще не испытывал и был в полном недоумении.

– Влюбился он в нее, что ли? – отшутился Гриша, когда они остались вдвоем с Димычем. Внешне Гретта была столь бесцветной и невзрачной, что Димыч только замахал руками.

Мало того что Гретта стоила компании больших денег, так в первый же день работы она потребовала оборудовать свое рабочее место новым Маком, профессиональным сканером, принтером и набором программного обеспечения, общая стоимость которого превышала все инвестиции, сделанные в компанию до этого времени… Димыч был в бешенстве, Гриша затравленно поглядывал на сцепившихся партнеров, но Санчес упорствовал: все, что потребуется Гретте для работы, должно быть ей предоставлено. Он двигался вперед уже по инерции, без оглядки, не имея ни малейшего представления о том, окупятся ли когда-нибудь столь огромные инвестиции в эту хрупкую девушку…

Роби долго рассматривал принесенный ему список оборудования, переводя укоризненный взгляд с бумажки на Санчеса и обратно. При этом лицо Санчеса было непроницаемым, он был зол и на себя – за то, что так малодушно наобещал все это Гретте, и на своих партнеров, таких скупердяев. В конце концов, на что еще нужно тратить обещанные Роби инвестиции, как не на лучших специалистов и первоклассное оборудование?!

Роби обещал достать все что необходимо, но с одним условием. Такое дорогое оборудование должно быть установлено в офисе TS Computers, а не в комнатке 555, стеклянная дверь которой запиралась только на один дряхлый замок и имела скорее декоративные, чем защитные функции.

Роби предложил Санчесу занять пустующий запасной склад – довольно большое техническое помещение, примыкающее к офису TS Computers. Широкие двери с противоположной от офиса стороны вели на черную лестницу и к дебаркадеру огромного транспортного гаража, откуда время от времени из огромных фур переносили фирменные коробки с компьютерной техникой. Само помещение пустовало, видимо, Роби взял его «на вырост», учитывая дефицит свободных квадратных метров в институте.

Димычу и Грише при первом осмотре помещение категорически не понравилось – оно было слишком темным и унылым по сравнению с залитой солнцем и ставшей такой родной за эти месяцы лабораторией. Не так давно здесь делали ремонт, но он был явно не «офисной» категории. Стены хоть и были грубо выровнены и побелены, но уже потеряли девственную чистоту: возле входной двери виднелись глубокие царапины, вдоль плинтусов во многих местах штукатурка была распорота до бетона углами передвигаемых технических поддонов. Пол застелен грубым, как циновка в нищей хижине, серым покрытием из вторичного полимерного волокна. В углу на стене висел металлический ящик с электрическим щитком, из которого живописно свисали лианы непонятных проводов. В чугунную раковину с облезлой эмалью гулко капала вода из латунного крана. Никакой компьютерной разводки в помещении никогда и не существовало – ни коробов, ни даже телефонной лапши. Длинные узкие окна в алюминиевых рамах, тянувшиеся во всю длину одной из стен и почти до самого потолка, похоже, никогда не открывались и не мылись. Снизу через них можно было разглядеть только хмурые тучи и голые ветки, качающиеся на ветру…

Зато Санчес влюбился в помещение с первого взгляда. Это был как раз тот «гараж», в котором должны начинать свою жизнь настоящие успешные мировые корпорации. Здесь было тепло, тихо и аскетично ровно настолько, чтобы можно было сконцентрироваться на работе, не думая ни о бытовых проблемах, ни об излишествах. Большое открытое пространство оставляло много места для творческих маневров в расстановке мебели и дизайне помещения, а высокие потолки позволяли когда-нибудь в будущем построить наверху галерею с кабинетами, как на фотографиях офисов Кремниевой долины…

– Женщин мотивирует любовь, а мужчин – аскетизм! – убеждал он своих партнеров.

К тому же всего в ста метрах отсюда по гулкому коридору находился технический центр института, где размещалось все телекоммуникационное оборудование, коммутаторы доступа в Интернет и стойки с серверами лабораторий, включая неказистый похрюкивающий дисками сервер в пластиковом корпусе с прикрепленной скотчем бумажкой Lab34. Это означало, что можно было «воткнуться» локальной сетью непосредственно в основной институтский роутер и обеспечить бесперебойное качество связи. В результате возникала прекрасная возможность сделать в помещении хорошую электрическую проводку прямо от щитка, что никак нельзя было сделать в их нынешней лаборатории, где ветхие розетки стонали под натиском прожорливой техники, включая так полюбившийся всем тетушкин электрочайник и общественный холодильник.

Роби также был горячим сторонником переезда Lab34 в данное помещение – тогда деньги, идущие на аренду, которые он все равно ежемесячно платил институту, будут засчитываться как часть его инвестиций в новую компанию. «К тому же будут под присмотром», – думал он.

Других вариантов аренды все равно не было, а ютиться в крохотной лаборатории было уже невозможно.

Гриша провел в комнате 555 большую часть своей сознательной жизни и потому переживал этот переезд особенно болезненно. Он категорически отказался переносить свои вещи и готов был заплакать, когда друзья тащили его вниз по лестнице, утешая:

– Мы все еще сотрудники лаборатории! Это наши рабочие места, никто на них не претендует…