— Зубы, — неустанно повторял он, — главное орудие вольпертингера! Уход за ними — наша главнейшая задача. Самые опасные враги для нас не огромные дикие звери, а крохотные микробы, живущие между зубов. И с ними следует бороться ежедневно! — Учитель нарисовал на доске зуб вольпертингера в разрезе, объяснив, как микробы проникают между зубом и десной и творят там свои черные делишки.

Румо старался не смотреть в сторону Рольфа и вполне сносно следил за ходом урока. Это давалось ему нелегко: слишком уж сильные впечатления переполняли его, но через несколько часов возбуждение сменилось скукой. Под конец Тассо Флоринт провел урок арифметики, Румо эту науку сразу невзлюбил. От него не требовали активного участия, ведь класс успел продвинуться довольно далеко, а Румо, как и другим новичкам, еще только предстояло научиться считать. Ему велели сидеть и молча глядеть на бесконечные ряды чисел и формул, нагонявшие сон. А еще Тассо рисовал на доске непонятные значки, надменно уверяя, будто с их помощью можно исчислить хоть целый мир. Вот уж чего Румо хотелось меньше всего.

Невероятно, но следующий урок оказался еще утомительнее: Гарра Мидгард учил игре в шахматы. Деревянные фигуры нужно двигать по доске, видимо, до тех пор, пока соперник не умрет от скуки. Весь урок одноклассники молча сидели друг против друга за квадратными досками, которые Румо уже не раз видел. Ну и тоска! Лишь изредка кто-нибудь решался пошевелиться, передвигал фигуру, и вновь все погружалось в гнетущее оцепенение, а учитель, ничуть не стесняясь, клевал носом на подоконнике. Разве что время от времени кто-нибудь говорил: «шах» или «мат».

Румо в игре не участвовал и думал об уроках: одни ему даже нравились (героеведение, уход за зубами), к другим он был равнодушен (шахматы), к третьим душа совсем не лежала (арифметика). Но по-настоящему в первый день он не полюбил ни один из предметов.

ВОЛЬПЕРТИНГЕРШИ

Когда Румо вышел из школы после занятий, его уже ждал Урс с целым пакетом сладостей. Он жевал булку.

— Ну? Как все прошло? — спросил он, протягивая Румо пакет.

Румо отказался.

— Спасибо. Отлично. Даже успел подраться.

— Поздравляю. С кем?

— С каким-то Рольфом.

— С Рольфом? Вот это да! Молодец. Ткнул пальцем в небо и попал в лучшего бойца во всем Вольпертинге. И как?

— Ничья.

— Ничья? С Рольфом? — Урс восхищенно присвистнул.

— Вообще-то я рассчитывал на большее.

Какое-то время оба шагали молча, Урс уминал булки одну за другой.

— Ну, а в остальном? Как школа?

Румо наморщился:

— Ну-у…

— Это всегда так. В первый день школа нравится только идиотам. Потом привыкнешь.

— Я — нет. А к тем вольпертингерам — точно нет.

— К тем вольпертингерам? Ты о чем?

Румо едва заметно указал носом на противоположную сторону улицы, где Рала шушукалась с другими вольпертингерами.

— Вон те? Ты про девчонок?

— Так это и есть девчонки?

— Ну да. Вон ту, с длинными волосами, зовут Рала. Из породы шпицев.

— Рала, — промямлил Румо.

Урс сочувственно поглядел на Румо.

— Поверить не могу. Ты, правда, не знаешь, что такое девчонки?

Румо опять смутился, сам не зная почему.

— Это не вольпертингеры. Это вольпертингерши.

— Вольпертингерши?

— Ну, ты даешь! — воскликнул Урс. — Совсем ничего не знаешь. — Урс хлопнул Румо по плечу и заглянул в глаза. Понизив голос, он проговорил: — Мой бедный мальчик, думаю, нужно срочно рассказать тебе про девчонок…

ЧУДО ЖИЗНИ

Вытянувшись на постели, Румо неохотно грыз булку и размышлял о недавних событиях. Денек выдался из ряда вон. Столько раз сегодня пошатнулась его картина мира! А после того, что Урс рассказал ему по дороге, бессонная ночка обеспечена.

Какой кошмар! Оказывается, есть два вида вольпертингеров: мальчишки и девчонки. Но это далеко не все. Урс поведал, что почти все, кто живет в Цамонии, делятся на два вида: два вида добротышек, два вида кровомясов, два вида тех, два вида сех, чем окончательно сбил Румо с толку. Потом Урс говорил про чудо жизни: дескать, пчелы что-то там делают с цветами, и на свет появляются два вида бабочек — ну, или что-то в этом духе. С девчонками — особая штука: мол, их запах сводит мальчишек с ума. Это и есть те самые серебряные нити, которые манят в Вольпертинг. И так всегда: каждый мальчик тянется к какой-нибудь девочке, а почему так — никто не знает.

Еще Урс говорил о маленьких вольпертингерах: когда те появляются на свет, их оставляют в лесу. Но подробнее он объяснить не мог или не хотел.

Рала. Девчонки. Рольф. Героеведение. Микробы на зубах. Шахматы. Арифметика. Чудо жизни — слишком много для Румо, слишком много за один день. Еще несколько часов он ворочался с боку на бок, вставал, бродил по комнате, опять ложился, прислушивался к голосам на улице. «Рала», — думал он.

Рала.

Рала.

Рала.

ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ О ВОЛЬПЕРТИНГЕРАХ В ИЗЛОЖЕНИИ ГАРРЫ МИДГАРДА

Проснувшись поутру, Румо не сразу понял, где находится. Заснул он очень поздно, спал всего три часа, видел беспокойный сон про Ралу и про микробов, живущих у него в пасти, пока его не разбудили звуки, долетавшие сквозь распахнутое окно. По всему дому разносился аромат свежего кофе. В дверь постучали, Румо открыл. На пороге стоял Урс с кружкой.

После завтрака они отправились в город. Там их дороги разошлись: Урса ждала работа в колбасной лавке в западной части Вольпертинга. Румо сам нашел дорогу в школу. Без труда отыскал он и канцелярию, где получил тетради и карандаши. Сверх того ему выдали кожаную сумку, пару книжек (названий он пока не мог прочитать), зубную щетку, длинную-предлинную шелковую нитку, коробочку с зубным порошком и яблоко. Потом Румо побрел в класс. У двери немного помедлил: сейчас войдет в класс, посмотрит всем прямо в глаза, сядет на свое место и во что бы то ни стало чему-нибудь научится. Теперь ему есть, ради кого терпеть все это: девчонка по имени Рала.

Распахнув дверь, Румо стал пробираться между учениками, бегавшими по классу. Тут он увидел, что его место занято: там сидел Рольф. Похоже, поджидал Румо.

— Это мое место, — буркнул Румо.

— Ах, твое? — протянул Рольф. — Попробуй, прогони меня.

Гам стих. Все взгляды обратились на Рольфа и Румо.

Румо не торопясь снял с плеча сумку. Застичь Рольфа врасплох нечего и думать. На сей раз соперники схлестнутся по-настоящему, пока один не запросит пощады.