– Как я и сказал. Купец.

Два его охранника наблюдали за ней, загружая снаряжение в главный фургон. Девушка не упустила из виду дубины, которые они носили напоказ на поясе. А ведь накануне, когда ноги вывели ее к костру, у нее же была сфера?

От воспоминаний ступни снова вспыхнули. Ей пришлось стиснуть зубы от муки, а рядом из земли начали выбираться спрены боли, похожие на оранжевые руки из сухожилий. Она должна очистить раны; с ногами в порезах и синяках новая прогулка случится не скоро. А в этих фургонах имелись сиденья…

«Скорее всего, они украли у меня сферу».

Шаллан прощупала свой потайной кошель. Другие сферы были на месте, но рукав оказался расстегнутым. Это она сделала? Они заглянули внутрь? От этой мысли она, не сдержавшись, покраснела.

Два охранника глядели на нее с жадностью. Твлакв изображал смирение, но взгляд у него был такой же плотоядный и нетерпеливый. Эти мужчины были в шаге от того, чтобы ограбить ее.

Но если она покинет их, то, скорее всего, умрет здесь в одиночестве. Буреотец! Что же ей делать? Она почувствовала, что вот-вот сядет и разрыдается. После всего, что случилось, – еще и это?

«Контроль – основа всей власти».

Как бы Ясна себя повела в такой ситуации?

Ответ был прост. Она станет Ясной.

– Я позволю вам оказать мне содействие, – сказала Шаллан.

Каким-то образом удалось произнести это ровным голосом, хоть внутри у нее все переворачивалось от ужаса.

– Светлость?.. – спросил Твлакв.

– Как вы уже заметили, – продолжила Шаллан, – я стала жертвой кораблекрушения и потеряла всех слуг. Ты и твои люди будете годной заменой. У меня есть сундук. Нам надо будет его забрать.

Она почувствовала себя одним из десяти дурней. Разумеется, он распознает правду за этим неуклюжим представлением. Что бы там ни говорила Ясна, притворяться, что у тебя есть власть, и обладать властью на самом деле – разные вещи.

– Мы… конечно, мы будем рады помочь, – сказал Твлакв. – Светлость?..

– Давар. – Шаллан позаботилась о том, чтобы смягчить тон.

Ясна не была снисходительной. Там, где другие светлоглазые вроде отца Шаллан действовали самодовольно, принцесса просто ожидала, что люди будут выполнять ее желания. И они выполняли.

Она сделает то же самое. Она должна.

– Купец Твлакв, – проговорила Шаллан, – мне нужно попасть на Расколотые равнины. Ты знаешь дорогу?

– Расколотые равнины? – переспросил тайленец и посмотрел на своих охранников, один из которых приблизился. – Мы там были несколько месяцев назад, но теперь собираемся подыскать баржу, чтобы отправиться в Тайлену. Мы завершили свои дела в этих краях, и возвращаться на север нам нет нужды.

– Как это – нет нужды? – Шаллан направилась к одному из фургонов. Каждый шаг был агонией. – Вы отвезете меня туда.

Она огляделась и с удовольствием заметила Узора – тот наблюдал, устроившись на боку фургона. Веденка подошла к передней части этого фургона и протянула руку другому стражнику, который стоял поблизости.

Он безмолвно посмотрел на руку, поскреб в затылке. Потом глянул на фургон и, забравшись на него, наклонился и помог Шаллан подняться.

Подошел Твлакв:

– Для нас будет дороговато вернуться назад без товара! У меня есть только эти рабы, купленные в Мелководных Криптах. Их недостаточно, чтобы оправдать обратную дорогу, совсем недостаточно.

– Дороговато? – переспросила Шаллан, усаживаясь и старательно изображая изумление. – Уверяю тебя, купец Твлакв, расходы для меня незначительны. Ты получишь щедрое вознаграждение. А теперь в путь. На Расколотых равнинах меня ждут важные люди.

– Но, светлость, – возразил Твлакв, – я же вижу, что вы недавно перенесли тяжелые испытания. Давайте я отвезу вас в Мелководные Крипты. Это гораздо ближе. Вы там сможете отдохнуть и послать весточку тем, кто вас ждет.

– Я просила, чтобы меня отвезли в Мелководные Крипты?

– Но… – начал Твлакв и умолк, когда она вперила в него пристальный взгляд.

Шаллан смягчила выражение лица.

– Я знаю, что делаю, и спасибо за совет. Нам пора отправляться в путь.

Трое мужчин обменялись растерянными взглядами, и работорговец, стянув с головы вязаную шапочку, начал теребить ее в руках. Неподалеку в лагерь вошли два паршуна с мраморной кожей. Шаллан чуть не подпрыгнула, когда они протащились мимо, неся высохшие панцири камнепочек, которые, видимо, собирали для походных костров. Твлакв не обратил на них внимания.

Паршуны. Пустоносцы. У Шаллан по коже побежали мурашки, но прямо сейчас нет времени из-за них беспокоиться. Девушка снова посмотрела на работорговца, ожидая, что он проигнорирует ее приказы. Но Твлакв кивнул. А потом он и его люди просто… сделали, как она велела. Запрягли чулл; работорговец узнал, в какой стороне ее сундук, и караван двинулся в путь без дальнейших возражений.

«Наверное, они просто подыграли мне, – подумала Шаллан, – потому что хотят выяснить содержимое моего сундука. Чтобы украсть побольше».

Но когда они достигли нужного места, то лишь погрузили сундук в фургон и привязали, а потом развернулись и поехали на север.

К Расколотым равнинам.

Каладин прижал осколок скалы к стене ущелья, и тот прилип.

– Давай, – скомандовал он, шагнув назад.

Рогоед подпрыгнул, ухватился за камень и повис на стене, согнув ноги в коленях. Его глубокий, рокочущий смех разбудил в ущелье эхо.

– На этот раз он меня держать!

Сигзил сделал отметку в своем журнале:

– Хорошо. Камень, продолжай висеть.

– Как долго?

– Пока не упадешь.

– Пока не… – Громила-рогоед нахмурился, держась за камень обеими руками. – Мне эксперимент уже не нравится.

– О, только не хнычь. – Каладин скрестил руки и прислонился к стене возле Камня. Сферы озаряли дно ущелья вокруг них, бросали отблески на лозы, мусор и цветущие растения. – Падать-то невысоко.

– Дело не в падении, – пожаловался Камень. – Дело в руках. Я ведь, понимаешь, большой.

– Так это же хорошо – у тебя большие руки, чтобы ими держаться.